— Привет, это Сверре Ульсен.
— Привет, Харри, это…
Харри обернулся, но остальные слова Курта Мейрика утонули в реве басов, когда самозваный ди-джей на полную громкость включил музыку и из динамика у Харри за спиной раздалось:
«That don't impress mе much…»
Харри пробыл на вечеринке не дольше двадцати минут, а уже успел два раза посмотреть на часы и четыре раза задать себе вопросы: «Есть ли между убийством спившегося старого легионера и покупкой винтовки Мерклина какая-нибудь связь? Кто смог так быстро и чистенько зарезать человека ножом под аркой дома в центре Осло среди бела дня? Кто такой Принц? Какое отношение к этому может иметь то, что сына Мускена приговорили к тюремному заключению? Что стало с пятым норвежским легионером, Гюдбранном Юхансеном? И почему Мускен так и не попытался найти его после войны, если, по его словам, Гюдбранн Юхансен спас ему жизнь?»
Сейчас Харри с бокалом газировки (с бокалом — чтобы не спрашивали, почему он не пьет) стоял в углу комнаты, рядом с динамиком, и смотрел, как танцует пара молодых сотрудников СБП.
— Простите, не расслышал? — сказал Харри.
Курт Мейрик держал в руках стакан с апельсиновым соком. В синем костюме в полоску он казался еще более стройным. Прямой как шомпол, сказал бы Харри. Харри поддернул рукава своего пиджака, чтобы манжеты рубашки не выглядывали дальше запонок. Мейрик наклонился ближе.
— Я хотел представить нашего начальника иностранного отдела, инспектора полиции…
«So you got the looks, but have you got the touch…»
Карие глаза. Высокие скулы. Загорелое лицо. Короткие темные волосы, обрамляющие аристократическое лицо. Улыбающиеся глаза. Харри помнил, что она красива, но не до такой же степени… очаровательна. Это было единственное слово, пришедшее ему в голову: «очаровательная». Он сознавал: то, что она сейчас стоит перед ним, должно было его ошеломить, но почему-то видел в этом некую логику и внутренне кивнул, принимая ситуацию как данность.
— …Ракель Фёуке, — закончил Мейрик.
— Мы знакомы, — сказал Харри.
— О? — удивился Курт Мейрик.
Они оба посмотрели на нее.
— Да, знакомы, — ответила она. — Но, думаю, не настолько, чтобы знать друг друга по имени.
Она протянула ему руку, слегка изогнув ее, и Харри снова подумал про балет и фортепиано.
— Харри Холе, — представился он.
— Вот как, — сказала она. — Ну, конечно же. Из отдела убийств, верно?
— Так точно.
— Когда мы встретились, я даже не подумала, что вы тот самый новый инспектор СБП. Если бы вы сказали это, то…
— То что? — спросил Харри.
Она немного склонила голову набок.
— Да, что тогда? — Она рассмеялась. От ее смеха у Харри в голове снова запрыгало это идиотское слово: «очаровательная». — То я, конечно, рассказала бы вам, что мы работаем в одном учреждении, — сказала она. — Обычно я не рассказываю людям, где я работаю. Не люблю этих глупых вопросов. Вам ведь их тоже задают?
— Ну да, — ответил Харри.
Она снова рассмеялась. Харри не понимал, чему она все время смеется.
— Но почему же я не видела вас в СБП раньше?
— Кабинет Харри — в самом конце коридора, — сказал Курт Мейрик.
— Вот как. — Она понимающе кивнула, но в ее глазах по-прежнему мерцала улыбка. — Значит, в конце коридора?
Харри уныло кивнул.
— Ну, что ж, — подытожил Мейрик. — Теперь вы знакомы. Харри, мы хотели пойти заказать чего-нибудь.
Харри ждал приглашения. Его не последовало.
— Мы еще поговорим, — сказал Мейрик.
Все ясно, подумал Харри. На очереди оставались еще многие, кому начальник СБП и инспектор должны были раздать товарищеские-хлопки-по-плечу-от-шефа. Харри прислонился спиной к динамику и украдкой посмотрел им вслед. Значит, она его узнала. Она помнила, что они не назвали друг другу имен. Харри залпом выпил все, что оставалось в бокале. Вода и вода.
«There's something else: the afterworld…»
[45]
Волер сел в кресло и захлопнул дверь.
— Никто ничего не видел, не слышал и не говорил с Айюбом, — сказал он. — Поехали.
— Ладно, — сказала Эллен и, взглянув в зеркало, съехала с края тротуара.
— Я так понимаю, тебе тоже начинает нравиться Принс?
— Мне?
— Ну, ведь это ты включила звук погромче, пока меня не было.
— А-а.
«Нужно позвонить Харри».
— Что-то случилось?
Эллен не отрываясь смотрела вперед, на мокрый асфальт, блестевший в свете уличных фонарей.
— Случилось? А что должно было случиться?
— Не знаю. Просто у тебя такой вид, как будто что-то случилось.
— Ничего не случилось, Том.
— Кто-нибудь звонил? Эй! — Том вздрогнул и обеими руками уперся в щиток приборов. — Ты что, встречной не заметила?
— Sorry.
— Может, я сяду?
— За руль? Зачем?
— Потому что ты выглядишь, как…
— Как кто?
— Забудь. Я спросил, звонил ли кто-нибудь?
— Никто не звонил, Том. Если бы кто-нибудь звонил, я бы сразу сказала, правда?
«Нужно позвонить Харри. Срочно».
— А зачем ты тогда отключила мой телефон?
— Что? — Эллен с ужасом посмотрела на него.
— Следи за дорогой, Йельтен. Я спрашиваю: зачем…
— Говорю тебе: никто не звонил. А телефон ты, наверное, отключил сам!
Неожиданно для самой себя Эллен выкрикнула это так громко и пронзительно, что у нее самой заболели уши.
— Ладно, Йельтен, — сказал Волер. — Расслабься, я просто спросил.
Эллен попыталась сделать, как он велел. Дышать ровно и думать только о дороге. Она свернула налево, на круговую развязку у Валсгате. Суббота, вечер, а в этой части города на улицах почти никого. Зеленый свет. Направо, на Енс-Бьелькесгате. Налево, вниз по Тёйенгата. В гараж полицейского участка. Всю дорогу она чувствовала на себе пристальный взгляд Тома.
С того момента, когда Харри встретил Ракель Фёуке, он ни разу не посмотрел на часы. Он даже один раз пригласил Линду потанцевать и познакомился кое с кем из коллег. Разговоры шли туго. Его спрашивали, какая у него должность, он отвечал, и беседа заходила в тупик. Наверное, в СБП неписаным правилом было не болтать лишнего. А может, с ним разговаривали только из вежливости. Ну и ладно, они ему тоже не очень-то интересны. Харри вернулся на свое место возле динамика. Пару раз он замечал ее красное платье: как он понял, подолгу она ни с кем не разговаривает. Она не танцевала, в этом Харри был абсолютно уверен.
