— Нет. Помогли щелбаны-то?
— Мяча я не боюсь.
— Значит, ты…
— Нет. Как выяснилось, футбольным талантом я не обладаю.
Харри прищемил пальцами верхнюю губу.
— Что-нибудь нашел на снимках? — спросил Халворсен.
— Нет, пока ты щелкаешь да разглагольствуешь.
Халворсен медленно покачал головой.
— Мы вроде собирались в штаб-квартиру Армии спасения?
— Вот закончу, тогда и поедем! Халворсен?
— Да?
— Тебе непременно надо так… пыхтеть?
Халворсен захлопнул рот и задержал дыхание. Харри быстро взглянул на него и опять уткнулся в снимки. Халворсену почудилось, что он слегка улыбнулся. Хотя он бы не поручился. Улыбка вмиг исчезла, меж бровей инспектора залегла глубокая складка.
— Поди-ка сюда, взгляни, Халворсен.
Халворсен подошел. Перед Харри лежало два снимка, на обоих — публика на Эгерторг.
— Видишь вот тут, сбоку, парня в шапке, с шейным платком? — Харри показал на зернистое лицо. — Как бы там ни было, он стоит прямо перед Робертом Карлсеном, сбоку от музыкантов, так?
— Ну…
— А теперь смотри сюда. Вот. Та же шапка, та же косынка, но стоит он посередине, прямо напротив музыкантов.
— И что тут особенного? Протолкался в середину, чтоб лучше видеть и слышать.
— А если все было в обратном порядке?
Халворсен не ответил, и Харри продолжил:
— Никто не станет менять место в центре на боковое, чтоб динамик орал в ухо, а группу было не видно. Разве только для этого есть причина.
— Ты имеешь в виду — выстрел?
— Прекрати треп.
— Ладно. Но ведь ты не знаешь, какой снимок сделан раньше. Спорим, он продвинулся в середину.
— На сколько спорим?
— На две сотни.
— Идет. Взгляни на свет под фонарем на обеих фотографиях. — Харри протянул Халворсену лупу. — Замечаешь разницу?
Халворсен медленно кивнул.
— Снег, — сказал Харри. — На снимке, где он сбоку, идет снег. А кончился снегопад только ночью. Значит, этот снимок сделан последним. Надо позвонить Ведлогу в «Дагбладет». Если камера была цифровая, с часами, возможно, мы узнаем точное время, когда был сделан снимок.
Ханс Ведлог из «Дагбладет» по-прежнему предпочитал зеркалки и кассеты с пленкой. Поэтому, к разочарованию инспектора Холе, точное время съемки он назвать не мог.
— Ладно, — сказал Харри. — А позавчера вы снимали во время концерта?
— Да, мы с Рёдбергом, вся музыка — наша.
— Раз вы пользуетесь пленкой, кадры с публикой у вас, наверно, сохранились?
— Конечно. Снимай я цифровой камерой, давно бы их стер.
— Так я и думал. А еще думал попросить вас об одной услуге.
— Да?
— Можете просмотреть позавчерашние кадры, нет ли там парня в вязаной островерхой шапке и черной штормовке. С косынкой на шее. У нас есть одна ваша фотография, где он присутствует. Халворсен отсканирует и перешлет вам, если у вас компьютер под рукой.
Харри услышал, что Ведлог медлит в нерешительности.
— Снимки я, разумеется, прислать могу, но проверять вообще-то задача полиции, а мне, репортеру, не больно-то охота с этим валандаться.
— Мы в цейтноте, понимаете? Ну так как? Переслать вам фото, где указан человек, которого ищет полиция, или нет?
— Это что же, означает, нам позволено использовать сей факт?
— Угу
Голос у Ведлога здорово оживился:
— Я сейчас в лаборатории, так что могу сразу же и проверить. Кадров с публикой полно, стало быть, надежда есть. Пять минут.
Халворсен отсканировал и отправил снимок, а Харри сидел, в ожидании барабаня пальцами по столу.
— Почему ты уверен, что он был там накануне вечером? — спросил Халворсен.
— Ни в чем я не уверен. Но если Беата права и он профи, то наверняка предпринял рекогносцировку, причем в такое время, когда условия примерно совпадают с запланированным моментом убийства. А накануне вечером тоже был концерт.
Пять минут миновали. Но телефон зазвонил только через одиннадцать.
— Ведлог. Извините. Ни шерстяной шапки, ни черной штормовки, ни косынки на шее.
— Черт! — громко и отчетливо воскликнул Харри.
— Сожалею. Переслать вам, чтоб вы сами посмотрели? В тот вечер я направил один софит на публику, там лица видны лучше.
Харри колебался. Время надо использовать с предельной эффективностью, особенно сейчас, в критические первые сутки.
— Пришлите, потом посмотрим, — сказал Харри и, собираясь продиктовать Ведлогу свой электронный адрес, добавил: — Кстати, переправьте эти кадры заодно и Лённ в криминалистический отдел. У нее особенная память на лица, может, она что заметит. — Он дал Ведлогу оба адреса. — Но завтра в газете обо мне ни слова, ладно?
— Само собой, «анонимный источник в полиции». Приятно иметь с вами дело.
Харри положил трубку, посмотрел на изумленного Халворсена:
— О'кей, Младший. Едем в штаб-квартиру Армии спасения.
Халворсен оглянулся на Харри. Инспектор нетерпеливо переминался с ноги на ногу, разглядывая доску объявлений с анонсами приезжих проповедников, расписанием репетиций хора и графиком дежурств. Но вот седовласая женщина в форме закончила телефонный разговор и с улыбкой повернулась к ним.
Харри коротко и быстро изложил суть дела, она согласно кивнула, будто ожидала их визита, и объяснила, куда идти.
Пока дожидались лифта, оба молчали, но Халворсен заметил бисеринки пота на лбу инспектора. Он знал, что Харри недолюбливает лифт. Выйдя из кабинки на пятом этаже, Халворсен чуть не бегом двинулся следом за Харри по желтому коридору, в конце которого виднелась открытая дверь. Харри остановился так резко, что Халворсен едва не налетел на него.
— Привет, — сказал Харри.
— Привет, — отозвался женский голос. — Опять вы?
Высоченная фигура Харри заслоняла дверной проем, и Халворсен не видел, к кем он разговаривает, но отметил, что тон голоса изменился.
— Совершенно верно. Командир на месте?
— Да. Он ждет вас. Заходите.
Следом за Харри Халворсен прошел через маленькую приемную и успел кивнуть миниатюрной девушке за письменным столом. Стены в командирском кабинете были увешаны деревянными щитами, масками и копьями. На заставленных книгами полках стояли деревянные статуэтки и фотографии, изображавшие, как решил Халворсен, семью командира.
— Спасибо, что так быстро нашли для нас время, Экхофф, — сказал Харри. — Это — полицейский Халворсен.
