— Ах, ну да, я и забыла, что здесь у нас почётный зэк.
Каторжанин в натуре, — смиряя бешенство, промурлыкала Бьянка. —
Ладно, проехали, пусть будет не иудей, а вор… Скажи-ка лучше, ты не хочешь
уйти? Как говорится, с добрым попутчиком дорога короче…
— С попутчицей, ты хочешь сказать? — искоса
посмотрел на неё негр. — Нет уж, уволь. Я свой бонус набрал и валить не
собираюсь. По крайней мере пока. Ещё всем покажу.
— Думаешь всё-таки добыть Клинок Зарницы? — начала
было Бьянка, но что-то заметила и не стала продолжать, лишь фальшиво
улыбнулась. — Ну да, начальство не опаздывает, оно задерживается…
Прямо по болоту, бережно ступая прохорями с кочки на кочку,
шёл гуманоид в нательном ватнике, милицейских штанах и мятом картузе. Глядя на
его повадку, на одухотворённый лик, хотелось поклониться и истово произнести:
«Спаси. Не выдай. Сохрани». Казалось, это апостол Павел спустился на выходные
вниз, но то ли с прикидом не рассчитал, то ли, приняв во внимание северные
реалии, вместо улавливания человеков двинулся за морошкой.
— Поздраву ли, ребятушки? — закричал он ещё
издали. — Ох, нынче не комар — аспид с крыльями… Ну что, избавить вас?
Охранить?
— Благодарствуем, Уважаемый Наставник, — хором
ответили Бьянка и негр. — Не стоит беспокоиться, премного благодарны.
— Э, шалишь. Беспокоиться, оно никогда не лишне… —
усмехнулся новоприбывший. — Давеча Сам по телефону лично звонил. Сказал,
прибывают, но пока задерживаются. Так что…
Его рука вывела в воздухе стремительный, не сразу растаявший
росчерк, и с неба дождём посыпались мёртвые комары. Река мгновенно забурлила;
на дармовую изобильную пищу накинулись рыбы. А на рыб — неведомо откуда
налетевшие птицы. Происходило это, по птичьему обыкновению, со скандалом и
дракой — пух, крики, перья, помёт… Прикрываясь руками от неожиданного бедствия,
Мгиви и Бьянка не сразу заметили, как из-за густого ракитника показалась лодка
— небольшая, надувная, ватрушкой, с электрическим мотором, питавшимся от
мощного аккумулятора. Правивший ею несчастный был вынужден натянуть строгий
пиджак на голову, что сделало его похожим на правоверного иудея, собравшегося
молиться.
Когда же лодочка причалила, путешественник вернул пиджак в
подобающее положение и… ах, будь тут поблизости подполковник Варенцова, она
точно бы схватилась за ствол: Панафидин, а ну стоять, руки в гору, гад!.. В
отличие от неё, трое на мосту ни за что хвататься не стали, а этак дружно
поклонились:
— С прибытием, Ваше Чёрное Величество!
А «Уважаемый Наставник» ещё и почтительно поинтересовался:
— Как добрались, Ваше Чёрное Величество? С приятностью
ли? В согласии ли с натурой?
— А то сами не видите! Сплошь в согласии, —
буркнул Панафидин и с отвращением оглядел некогда элегантный пиджак. — Да
какое я вам теперь Чёрное Величество… Забыли, партнёры, что я битый король?
Тем не менее выказанное почтение заставило его приосаниться.
— Король, Ваше Чёрное Величество, он и в Африке
король, — дипломатично пробормотал негр, а Бьянка заметила не без
восхищения:
— Похоже, ваш план сработал. Ну тот, по внедрению и
искоренению…
— Да уж. — Панафидин кивнул. — Внедрено
успешно, а искоренять будем чуть позже. На следующей неделе я должен встречать
десант: тройку, шестёрку и твоего, — он посмотрел на Мгиви, — братца.
Который, между прочим, опасен, очень опасен… Придётся наверняка повозиться.
Мало что бонус, так ещё и школа, отличная школа Чёрной Мамбы. Я и то еле
удержался, чтоб её на месте не ликвидировать…
— А это правда, Ваше Величество, будто именно она
лишила невинности Бэби-Дока? — живо заинтересовалась Бьянка. — Причём
так, что он после этого на других женщин уже и не смотрит?
— Да ну, чушь. По мне, после этой чёрной вонючей коровы
в джунгли к гамадрилам побежишь обниматься. — Панафидин сплюнул, снова
критически оглядел свой пиджак и признался: — Я тоже думал, и какая же в ней
изюминка? Только-то и знает, что сидеть на полу нагишом, в дурацкой шляпе, да
гадать на будущее по внутренностям козла. Или завалится спать на могиле своего
дяди, с которым она пребывает якобы в духовном родстве… Да ещё завалится не
одна… Ну как есть — чёрная масть. Хм… — Он наконец оставил в покое
загубленный пиджак и внезапно посмотрел на негра с видом Архимеда, готового
закричать «Эврика». — А ведь это мысль! Давай-ка мы братца твоего по
принципу: и примешь ты смерть от коня своего… Хунган ты или нет?
— А то. Ещё и бокор, — воодушевился негр. —
Только вначале пускай скажет, куда флейту дел.
— Скажет, у нас не забалуешь, — успокоил его
Панафидин и глянул на часы. — Так, всё, время. Шеф вызывает на ковер…
— Ну вот, ребятушки, мы теперича опять одна семья, а
стало быть, должны друг другу содействовать, — сделал вывод «апостол» и
повернулся к Мгиви. — Ты, значится, решил сыграть на флейте, брат? —
И, не дожидаясь ответа, кивнул Бьянке: — Сестра, мы как, поможем брату с
нагубником?
Та пожала плечиками:
— Отчего же… Только вначале пусть добрый дядя отдаст
сестре то, что обещал. А потом уже делает с нагубником что хочет.
— Ты слышал, брат? Деньги против стульев, —
усмехнулся Наставник. — Так что давай мы с тобой на баш. Нагубник против
Пуговицы. Ну что?
— Лады, — мрачно сплюнул негр. — И когда?
— Как только, брат, так сразу, — заверил
обладатель ватника. — А тебе, сестрица, я дам знать, тянуть не буду. Ну
всё, ребятушки. Да смотрите, вместе держитесь, не ссорьтесь по пустякам… Мало
что сюда братец твой едет, — погрозил он пальцем негру, — так ещё и
знакомица твоя. — Палец переместился на Бьянку. — Да не одна, с
полюбовничком. Помнишь небось Белую-то Бритву с ейным Брадобреем?
— Ещё и с Брадобреем… — сморщилась Бьянка.
Ещё некоторое время они стояли втроём на мосту. И по крайней
мере двоим из троих держаться одной командой ну страсть как не хотелось. Да
только кто же их спрашивал?..
Чёрная Мамба. Black magic woman
Здесь не было ни огней Бродвея, ни роскоши Пятой авеню, ни
завораживающей исторической ауры и оазисной красоты Централ-парка. Были грязь,
разруха, крысы, вонь и давно брошенные дома, пялившиеся пустыми окнами в ночь.
Ветер гнал по мостовой бумажный сор, матерно перекликались проститутки, пели
речитативом свой нехитрый рэп успевшие вмазаться тинейджеры:
Всё, на хрен, ниггер, снова мы в хлам.
Пойдём дадим по жбану белым жлобам.
Давай, давай, настраивайся на мою волну.
Я, блин, не серфингист, я просто люблю траву…
Ох, забытое Богом, вернее, проклятое Им место! Остановись,
добрый человек, плюнь три раза и обойди стороной!..
Добрые люди, как водится в подобных местах, пребывали в
сокрушительном меньшинстве. Грязная площадь у старой церкви была полна машин.
Однако привлекал эту публику не храм Божий (к слову сказать, давно закрытый), а
мрачный приземистый дом, похожий на затонувший корабль. В стене его была
устроена стальная дверь, ведущая в полуподвал, а на фасаде блистала преувеличенными
формами неоновая дива и ярко полыхала вывеска: «Black magic woman».
[9]
