— Мама, — тихо послышалось справа.
Этот голосок!..
Оксана крутанулась на месте…
…И успела увидеть две белые светящиеся фигуры, маленькую и
большую. Держась за руки, они быстро истаивали в тумане…
Оксана ахнула и дёрнулась было к ним, но бежать было уже не
к кому. Всё развеялось. Да и туман вроде начал понемногу редеть…
Она была вынуждена немного постоять у двери, хватая ртом
воздух и не зная, как унять бешено зашедшееся сердце. Постепенно начали
возвращаться обычные городские звуки. Они свидетельствовали о непоколебимой
вещественности Пещёрки, и Оксана глянула на часы. Пора было выдвигаться.
«Ну что, пошла я в баню…»
К сожалению, не в ту, целительную, привидевшуюся во сне.
Шпионские страсти с конспирацией, избитые игры в пароли и
ответы ужасно смешили бы её, не будь всё на самом деле так грустно. Господи, и
это они называют работой?.. Деревенский детектив пополам с анекдотами про
Штирлица. Неужели могущественное управление «Z» не могло придумать для «стажёра
Варенец» более полезного применения? А может, они так проверяли её? На чувство
юмора, на вшивость, на психологическую устойчивость к идиотизму?..
Взяв верный азимут, Оксана миновала торговые ряды и скоро
оказалась у здания, украшенного вывеской «Горбаня». Туман здесь отдавал гарью,
вениками и неухоженными удобствами.
«А теперь ещё связник часа на два опоздает. Для полного
счастья…»
Не опоздал. Зашуршали шины, затопали шаги — и перед Оксаной
возник странный человек. В кожанке, танковом шлеме и защитных, густо закопчённых
очках. Явно обладатель того самого противного голоса по телефону.
Хрипло и тяжело дыша, человек катил ярко-красный мотоцикл
«ИЖ-Юпитер» с коляской. Трудно, что называется, на зубах, но на редкость
целеустремлённо.
— Говорят, грачи прилетели? — Он остановил
заскрипевший драндулет, с надеждой глянул на Оксану. — Грачи прилетели,
говорят?
— Да, говорят, прилетели, — давясь от внутреннего
смеха, ответила она. — Но пока не все.
Она чувствовала себя неуклюжей дебютанткой в любительском
спектакле о «рыцарях плаща и кинжала». Ну да, сугубо периферийного театра. В
котором полагают, что без тумана и запахов дерьма секретным службам никак.
— Ну, слава Богу, здравствуйте, стажёр. — Странный
человек кивнул, перевёл дыхание, вытащил грязно-белую шахтёрскую каску. —
Надевайте давайте и садитесь в люльку. Можете обращаться ко мне «Пётр
Петрович». И обязательно, стажёр, опустите забрало, это не просьба, это приказ.
Забрало было сделано из оргстекла и по всей площади
старательно ошкурено наждаком. Что превращало каску в подобие мешка,
натягиваемого на голову заложнику. Чтобы не догадался, бедолага, куда его
везут.
— Есть, — нахлобучила каску Варенцова, втиснулась
в коляску, опустила забрало. Пётр Петрович лягнул ногой, «Юпитер» затарахтел,
рыгнул синим дымом… поехали. Кстати, весьма уверенно, невзирая на туман,
пещёрские дороги и закопчённые (то ли солнечное затмение наблюдать, то ли чтоб
Джеймс Бонд не догадался) очки. «Абориген? — задумалась Оксана. — Или
просто не первый год тут живёшь? Тогда от кого прячешься, тут же все с первого
взгляда друг дружку должны узнавать, очки там, не очки…»
Скоро миновали сквер, больницу, кладбище, ЛЗС… Промелькнула
лесная дорога, уводившая куда-то в сторону от основной трассы, но зато
осенённая указателем, утверждавшим, что истинная Пещёрка с серебряными избами,
русскими печками и сарафанами до пят вообще-то пребывала именно там…
Почему-то эта дорога ощутимо тревожила Оксанино любопытство.
«Когда-нибудь, — подумала Варенцова, — когда-нибудь я точно там побываю.
Вот поставлю дела более-менее в колею — и обязательно съезжу…»
Матированное забрало было, как выражаются в народе, от
честного человека. Оксане даже не требовалось специально подглядывать, она и
так отлично видела, где они ехали. И от неё не укрылось, что, едва мотоцикл
выкатился за обиженный судьбой и злыми машинами указатель, как молочный кисель
закончился, будто ножом обрезанный. Вокруг засиял летний день — с солнцем на
небе, с пением птиц, со свежим дыханием леса… Впрочем, для Оксаны более актуальны
были пластмассовый намордник во весь фейс, рёв двигателя, вонючие выхлопы.
В какой-то момент, когда на неё начала уже нападать зевота,
Пётр Петрович свернул налево и покатил по грунтовке, чтобы через несколько
минут остановиться среди кустов лещины, за которыми высилась исполинских
размеров берёза. «Хороший ориентир», — подумала Варенцова.
— Ну вот, товарищ стажёр, прибыли. Теперь можете снять
шлем, — смилостивился Пётр Петрович, быстро посмотрел на часы и взялся
приковывать «Юпитер» к берёзе. На кой вроде, в лесной-то глуши? «Да нет, тут
он, пожалуй что прав. Не повредит. В России живём…»
Без грозного танкового шлема и защитных очков её спутник
выглядел, мягко выражаясь, не очень. Бегающий взгляд, дёрганая физиономия…
Клоун тряпичный. Отними у него ксиву и власть, и останется пародия на человека.
«Хорош, — отвела взгляд Оксана. — Похоже, напуган
до смерти. Интересно, чем? Напуган и оттого, видимо, пьёт. Когда не играет в
конспирашки. Ой, мама… начальничек…»
Утешало только то, что стажировка — это не навсегда. Быть
может, очень даже скоро доведётся узнать, чего так боится «тряпичный клоун». И
даже самой слегка его напугать.
А Пётр Петрович замкнул цепь внушительным замком с рельефным
изображением оскаленного бульдога и приглашающе махнул рукой:
— Товарищ стажёр! За мной.
Оксана двинулась за ним сквозь кусты. Насколько ей было
известно, к августу энцефалитные клещи уже утрачивали активность. Зато
оставалось не так долго ждать, пока полетят лосиные вши…
В это время в небе загрохотало — судя по звуку, приближался
вертолёт. А именно Ми-8, винтокрылый ветеран.
[80]
Басовитый
раскатистый звук быстро нарастал, сотрясая утреннее небо. Вот рёв достиг
максимума, локализовался где-то рядом и сошёл на нет — похоже, вертолёт
приземлился.
— Чёрт, — скупо выругался Пётр Петрович, снова
посмотрел на часы и перевёл взгляд на Оксану, потянувшуюся к малине. —
Вперёд, вперед, товарищ стажёр, нельзя от графика отставать.
Минут через пять они вышли на полянку, посередине которой
действительно стоял трудяга Ми-8. Судя по всему, прилетевший непосредственно за
ними.
— За мной… — первым взошёл на борт Пётр Петрович.
Две тысячи лошадиных сил дружно закрутили винт, дрогнули
деревья, взмахнули ветками, поплыли вниз. Вертолёт уверенно набрал высоту — и
Варенцова, глянувшая в иллюминатор, непроизвольно ахнула:
— Ох и ни фига же себе! Это как же понимать?..
Она увидела, что туман, висевший над болотами непроницаемым
покрывалом, имел очень чёткую границу, словно, расползаясь, натыкался на
невидимую препону. Только в одном месте ни дать ни взять имелась прореха, и
сквозь неё просачивался длинный отросток. Серое туманное щупальце,
дотягивавшееся аж до самой Пещёрки…
