— Доброе утро, Олег, — улыбнулась Оксана. —
Вы уж будьте так добры, присмотрите за этим чудовищем, а то совестно в номере
запирать. Вы ведь с ним, помню, поладили… Тут ему на завтрак «Васька» с тунцом,
а на обед — с курочкой… ну а к ужину, будем надеяться, я и сама появлюсь.
Наружу запросится — просто дверь откроете или окно, дальше он разберётся. Ну
всё…
Снова улыбнулась, кивнула и ушла по коридору. Она была умная
женщина и не стала спрашивать Краева о самочувствии, но он заметил, какие
тревожные поначалу были у неё глаза. Может, всерьёз подумывала номер вскрывать,
если вдруг он не отзовётся. И как потом тревога в глазах уступила место
радостному облегчению: живой!
Краев проводил её взглядом и, даже не напрягая свой дар,
вдруг увидел её одновременно как бы в двух ипостасях. Вот она, грозная и
прекрасная, с расчётливой яростью даёт сокрушительный отпор автобусному
террористу. И она же — в летней майке и каких-то легкомысленных шортиках —
босиком бежит по берегу озера, по белому песку между сушей и водой, прекрасная,
солнечная, счастливая…
«Муж с дочкой погибли, — вспомнилось ему. — Уже
давно…»
Потом он обратил внимание, что мешочек в его руках никак не
соответствовал по объёму и весу двум баночкам кошачьего корма. Олег заглянул
внутрь… И точно. Харч в мешочке оказался не только для кота. Там ещё
присутствовала банка ряженки местного производства, несколько пакетиков чайной
заварки и толстенный бутерброд — между двумя ломтями чёрного хлеба добротные
куски жареной курицы, очищенные от костей. Краеву сразу захотелось есть.
— Хорошо быть котом у такой хозяйки, — задумчиво
сказал он Тихону и стал собирать неожиданный завтрак, ему и себе. С одной
стороны, утренняя прогулка по Пещёрке (которую он было запланировал) ему бы
вовсе не помешала, с другой… приятно всё же, когда о тебе так вот заботятся.
Почти в постель, можно сказать, несут… И за компьютер, так и простоявший со
вчерашнего включённым, без промедления можно засесть…
— Да, брат, — с определённым цинизмом сказал Краев
коту. — Для писателя крайний срок — жизненно необходимая штука.
Продуктивность работы взлетает на недосягаемую высоту…
Заварив крепкий чай, он неторопливо, со вкусом съел Оксанин
бутерброд. Тихон между тем расправился с баночкой «Васьки», несыто походил было
вокруг краевских ног, потом уселся и принялся за умывание. «Вот бы пожить
немного котом, — собирая крошки, подумал Олег. — Аж завидно иногда…»
Передвинув поудобнее ноутбук, он нырнул в текст и ушёл на
самое дно. Время для него остановилось… Он не сразу обратил внимание на
мяуканье Тишки и вышел из творческой нирваны, только когда рыжий квартирант
начал натурально выражаться матом и всерьёз собрался драть когтями дверь.
— Сейчас, сейчас, — запоздало сообразил Краев.
Выпустил, как было велено, кота в коридор, потом всё-таки усомнился и решил
пойти следом. Мало ли, всё же кот… маленький зверёк… беспомощный, по
большому-то счёту… один-одинёшенек, а город чужой… Злые люди, машины… собаки
опять-таки…
Он оказался непростительно тяжёл на подъём. Краев едва успел
завязать левую кроссовку, когда в коридоре рявкнуло, громыхнуло, раздались
голоса. Причём с явственной доминантой страшного кошачьего рыка.
«Что за чёрт?» — Краев подхватил упавшие с носа очки и как
был, с кроссовкой в руках, пулей вылетел в коридор. Было ясно, что кого-то надо
спасать, но вот кого? Тишку — или от Тишки?..
Сначала ему показалось, что он узрел привидение. В
коридорных сумерках стоял тот прапорщик из Афгана. Господи, как же его
звали-то?.. Ваня. Ну конечно. Ваня Наливайко… Всё такой же огромный,
широкоплечий и в камуфляжных штанах. Он старался — и не без успеха —
перегородить собой коридор, удерживая хлеставшего хвостом Тишку от непосредственного
контакта с непроглядно-чёрной тенью, топтавшейся у него за спиной. Белыми у
этой тени были только проточина посередине широченного лба, да пятно на груди,
да короткие «носочки» на передних лапищах. Не допустить друг до друга котяру и
кобелину Наливайко помогал некто бородатый, очень быстрый, вёрткий и…
определённо знакомый. Краев поправил съехавшие очки…
— Колян, — вырвалось у него.
— Привет, — отозвался Колька Борода. —
Монстра этого не поможешь убрать? А то собачку на улицу не вывести…
— А ну-ка фу! — грозно выдал Краев первое, что
явилось на ум. — Тихон, зараза, хватит! — И добавил в порыве
вдохновения: — Оксане нажалуюсь!
Хотите верьте, хотите нет, но это подействовало. Кот рявкнул
в последний раз, больше для порядка, с достоинством повернулся и проследовал к
лестнице.
— Итак, она звалась Оксаной, — задумчиво
проговорил Борода.
Краев почему-то сразу почувствовал, что начинает краснеть,
словно его в чём уличили. Хорошо, освещение в коридоре было действительно
скудное.
— Котов воспитывать надо, — мрачно прогудел
великан, и наваждение рассеялось. У прапорщика Вани был тенор для партии
кузнеца Вакулы, а здесь присутствовал бас. Краев сощурился и увидел, что
«привидение» годилось им с Колькой в отцы. — А то как на собак бочку
катить, так все горазды…
Краев едва не начал открещиваться от Тишки, но мгновенно
почувствовал себя предателем и сказал совсем другое:
— Извините, пожалуйста. Мы больше не будем…
— Не сердитесь, профессор, — встал на его сторону
Борода. — В натуре, на своих! Это же Олег Краев, кореш мой. Ну, привет,
брат.
Великан хмыкнул и выпустил из-за спины собачку, которой не
давали мирно прогуляться на улицу. Невозмутимый среднеазиат шагнул к Краеву, с
интересом обнюхал подставленную ладонь… Пока Олег силился сообразить, чем
больше пахло от его руки, котом или курицей, и каковы могли быть последствия,
пёс облизнулся, вздохнул и выразительно посмотрел на хозяина. Ну что, мол,
гулять-то пойдём?..
— Познакомься, Олег, это профессор Наливайко, Василий
Петрович, — с явной гордостью представил своего спутника Коля Борода.
Услышав фамилию, Краеву полагалось бы выронить кроссовку, но
он почему-то даже не вздрогнул. Наверное, оттого, что великан просто оказался
именно тем, кем должен был оказаться. Вот ведь шуточки шутила война. Там, «за
речкой», Олег знал прапорщика Наливайко всего-то минуты. А запомнил,
оказывается, до гробовой доски.
Борода уже указывал Василию Петровичу на Краева:
— А это Олег, натуральный живой писатель, вот.
Профессор посмотрел на Краева без интереса.
— Извините, — сказал он. — Не имел чести
читать.
— А я вот и ваши работы, и про вас очень даже
читал, — обрадовался Краев. — Вы с тем деятелем из Принстона,
Мак-Гирсом, по-моему, все основы физики переворачиваете, только это не все ещё
осознали… В Интернете было недавно, вроде бы Мак-Гирс опытную установку
достраивал… Вы не в курсе, как он, закончил?
— Закончил, — сразу помрачнел Наливайко. —
Только лучше бы не заканчивал… Впрочем, об этом… история больно тёмная… —
И глянул на Краева с пробудившимся интересом: — А вы сами-то о чём?..
