Звучит музыкальная заставка. Я погружаюсь в размышления.
— Вы хоть когда-нибудь слышали эти фамилии? — интересуется Прем Кумар.
— Ну да, по крайней мере одну из них.
— Итак, сдаетесь или попытаете счастья?
— Попытаю счастья.
— Еще раз подумайте. На кону целый лакх, заработанный вами до сих пор.
— Мне нечего терять. Я готов.
— Отлично. И ваш ответ?
— А. «Кольт».
— Вы совершенно, на сто процентов уверены?
— Да.
Трещат барабаны. Экран загорается.
— Совершенно, на сто процентов правильно! Именно Сэмюэл Кольт, и никто иной, изобрел револьвер в тысяча восемьсот тридцать пятом году. Вы только что увеличили свой выигрыш до двух лакхов рупий!
Невероятно. Выходит, я отыграл обратно те самые пятьдесят тысяч, да еще три раза по столько же. И все благодаря смуглокожему налетчику, имени которого я не знаю до сих пор.
В зале сплошные ахи и охи. Повторяется мелодия заставки, однако в моих ушах грохочут и не смолкают колеса поезда «Дели — Мумбаи».
Ведущий неожиданно выпрыгивает из кресла, чтобы пожать мне руку. Вялая, безвольная ладонь никак не отвечает на его пожатие. Меня застали врасплох посреди телешоу, и голова не торопится работать ясно.
ПЯТЬСОТ ТЫСЯЧ РУПИЙ:
СОЛДАТСКАЯ ИСТОРИЯ
Сирена воздушной тревоги завывает по вечерам в половине девятого — по ней уже можно сверять часы. В чоуле неизменно поднимается жуткая суета. Местные старательно следуют инструкциям, которые возвещались через громкоговоритель в течение целой недели, предваряя начало войны. Отключить свет, перекрыть газ, отсоединить все приборы, закрыть за собой дом, аккуратно выстроиться в очередь и проследовать в бункер.
Убежище расположено прямо под зданием школы — просторный квадратный зал с приглушенным освещением. Под ногами пылится линялый красный ковер, из обстановки — лишь несколько расшатанных стульев и старый железный стол, на котором пристроился четырнадцатидюймовый телевизор. Внутри довольно жарко, душно и тесно; впрочем, это для нашей защиты, поэтому грех жаловаться. Хотя ходят слухи, что убежище в Пали-Хилл оснастили телевизором, кондиционером и подушками фирмы «Данлопилло».
[76]
Сгрудившись перед экраном, местные жители включают канал новостей. Оглядываюсь по сторонам: надо же, почти весь чоул в сборе. Гокхейлы, Нене, Бапаты, мистер Уагле, мистер Кулкарни, миссис Дамле, мистер Ширке, миссис Барве… Не подошел только мистер Рамакришна. Управляющий, должно быть, приводит в порядок свои квитанции, меняет перегоревшие лампочки, чинит перила и протекающие краны.
Первым делом передают рекламу. Спонсоры этой войны — зубная паста «Мать-Индия» и чай «Джолли». Затем начинается речь премьер-министра. «Наши войска наступают, и полный разгром противника — дело считанных дней. Будем сражаться до победного конца! — звенящим голосом провозглашает глава правительства. Раз и навсегда остановим терроризм. И голод. И нищету». Премьер призывает зрителей щедро жертвовать в Солдатский благотворительный фонд.
На сцену выходит юная актриса и повторяет все, что мы уже слышали, только в более звездной манере. Женщины разевают рты от изумления. «Какая молоденькая! — переговариваются они. — И какая красивая! Интересно, из чего пошито ее сари: шелк это или шифон? А кожа-то, кожа! Чистая, гладкая, словно атлас. Да уж, этой прелестнице ни к чему кремы от морщинок».
Мужчины между тем кипят от злости. «Довольно бед принесли нам эти мерзавцы! — сердятся они. — Сколько можно терпеть? Пора бы уже сровнять Пакистан с землей».
Мистер Уагле — наш эксперт по военным вопросам. Будучи университетским преподавателем, он самый образованный человек во всем чоуле. «У пакистанцев есть ракеты и атомные бомбы, — поясняет мистер Уагле. — Вот почему нам приходится прятаться в бункере: для защиты от радиации. Только на самом деле никого это не спасет. От взрыва, — говорит он, — вода превратится в воздух. Воздух станет огнем. Солнце померкнет. На небе вырастет гигантское облако в виде гриба. И все мы умрем», — зловеще заключает лектор.
Однако нелегко вообразить смерть, когда вам от роду двенадцать лет, как мне и Путулу, а то и десять, как Дханешу и Салиму, и к тому же на вашем веку это первая война. Восторг и любопытство разжигают наши сердца, и мы плотнее садимся перед экраном, завороженные кадрами боевых действий.
Чихать нам на таинственную и непонятную радиацию. На свете есть вопросы гораздо интереснее. Например.
Сколько шума наделает атомный взрыв?
А мы успеем разглядеть реактивные самолеты над крышами домов?
Это что же, будет, как в Дивали?
И наконец: хорошо бы ракета упала рядом с нашим чоулом!
Третий вечер войны. Жизнь в убежище движется по накатанной колее. Женщины наловчились заниматься хозяйством прямо здесь, чтобы не терять времени. Садятся тесной группой, режут к ужину картошку и помидоры, вяжут кофточки, перебирают чечевицу, отбирают из подпорченных пучков шпината и кориандра еще свежие листья и делятся последними сплетнями. «Вы слышали? Миссис Госвами купила новый двадцатипятидюймовый телевизор. Бог знает, откуда у них такие деньжищи! Похоже, мистер и миссис Бапат опять ночью подрались. Шуму-то было, на весь чоул! Видели последний выпуск „Старбест“? Представляете, говорят, Армаан Али голубой».
Мужчины внимательно смотрят новости, а потом обсуждают военные слухи. Правда ли, что правительство намерено ввести чрезвычайное положение? Где-то передавали, что Патханкот разбомблен до основания. Погибло много мирных жителей. Мехта узнал из надежных источников, чуть ли не из самого министерства: бензин будут выдавать по карточкам. Лук и помидоры уже вроде бы исчезают с рынка. И лучше запасаться молоком.
У нас, у детей, свои заботы. Мы носимся по бункеру, кричим, визжим и падаем, сталкиваясь друг с дружкой, к немалому огорчению женщин. Играем в «Шпионов», пока не надоест. Затем Путул изобретает новую забаву. Название у нее что надо: «Война и мир». Правила очень простые: делимся на две команды, одну из которых возглавляет индийский генерал, а другую пакистанский, и салим противников. Каждый осаленный считается военнопленным и может быть выпущен только в обмен за «своего». Если это генерал — то в обмен за двоих. Кто наберет больше пленных, те и победили. Тут возникает одна загвоздка. Никто не хочет быть пакистанским генералом. После долгих споров ребята обращаются к Салиму: он ведь мусульманин, какая ему разница? Мой друг сначала отнекивается, но его подкупают за две упаковки жвачки. Тогда я вступаю в его команду, и мы устраиваем индийцам полный разгром.
Всласть наигравшись и устав как собаки, присаживаемся в уголке и начинаем обсуждать войну.
