Будем вешать и прощать,
и плевать на историю.
А. Грибоедов (из малоизвестных писем)
Все действующие лица романа вымышлены, любое сходство не
более, чем случайность.
Александр Бушков
Часть первая. Двоеженец поневоле
Глава 1
Несуществующие странники
Ноябрь был как ноябрь, ничего особенного, в общем – жаркое
солнце на ярко-синем небосклоне, влажная жара, если конкретнее, градусов
двадцать девять по Цельсию, выше нуля, естественно, невероятно буйная и яркая
зелень с обеих сторон, прямо-таки вибрировавшая от щебетанья тысяч непуганых
горлиц и непонятно чьих пронзительных криков, то ли других птиц, неизвестных по
именам, то ли местных, столь же непуганых зверюшек. Одним словом, ноябрь как
ноябрь. Такие уж в этих местах которую тысячу лет стали ноябри – зеленые,
жаркие, влажные. Правда, по местным экзотическим календарям, точного числа коих
никто из плывущих не знал, не было вокруг никакого такого «ноября», европейской
выдумки, а имело место нечто звавшееся совершенно иначе и уж никоим образом не
связанное ни с зимой, ни с поздней осенью. Здесь вообще не было такого понятия:
«зима».
Но они-то, они нагрянули сюда из ноября. О чем, понятно, не
собирались ставить в известность кого бы то ни было – как и о самом своем
присутствии. Они здесь плыли, неспешно и целеустремленно, но их словно бы и не
было на широкой медленной реке с грязно-желтой водой, по которой несло всякий
мусор. Такая уж им выпала планида – сплошь и рядом считалось, что там, где они
в данный момент есть, их и в помине нет. С юридической точки зрения. Ни
документами, ни визами они не озабочивались, наоборот. Такая работа. Быть
людьми, которых нет. А если обнаружится, что они есть, это, смотря по
обстоятельствам, быть может, и не провал, но прокол серьезнейший...
Надувные «Зодиаки» цвета хаки (надо заметить, излюбленное
плавсредство людей специфических профессий) шли на водометных движках,
практически не производивших шума. Никто их пока что не засек, ни единого
гомосапиенса не обнаружилось в пределах видимости, и это было хорошо. Места
здешние – глухие и совершенно не заселенные, однако бесхозных местечек на нашей
планете практически не осталось, а потому и эта глушь пребывала под четкой
юрисдикцией одного из приморских государств. На что, правда, по большому счету
было начхать не только тем, кто плыл сейчас вверх по реке на двух «Зодиаках»,
но и превеликому множеству народа разнообразнейших наций и рас. Самые разные
субъекты шатались тут как при дневном свете, так и под романтическим сиянием
звезд – пираты, контрабандисты, браконьеры (а также лица, совмещавшие все три
древнейших профессии), нелегальные иммигранты, стремившиеся в более сытые и
цивилизованные места, шпионы и контрразведчики, искатели кладов, чокнутые
натуралисты, а также представители всевозможнейших «сил сопротивления» и
национальных фронтов – от мелкой шпаны, трезво оценивавшей свои силы и
потому стремившейся всего лишь сепаратистски оттяпать кусочек территории от
какой-нибудь державы, до людей посерьезнее, которые на мелочи не разменивались
и претендовали на власть в целой державе. Естественно, здесь же то и дело
появлялись представители закона и порядка, охотившиеся за всеми
вышеперечисленными категориями путников, кроме разве что чокнутых натуралистов
(у последних, как правило, документы бывали в порядке, ибо что с чокнутых
возьмешь?), да вдобавок далекое начальство в приливе служебного рвения выгоняло
погранцов на очередное патрулирование, чтобы не портилась отчетность.
Вот и получалось, что места здешние, с одной стороны, на
всех картах значились необитаемыми, но в то же время представляли собою этакий
оживленный тракт. А это, как легко догадаться, создавало дополнительные
трудности для тех, в моторках...
Они плыли, реальные, но несуществующие. Понять, кто они
такие, было решительно невозможно. «Зодиаки» не примета, их могли использовать
под любыми широтами. Камуфляж на них был британский, тропического исполнения.
Рация на головной лодке – бельгийского производства по джаповской лицензии.
Автоматы – западногерманские «пятьдесят третьи» (и вдобавок парочка «Калашей»
китайского производства и американские «Гаранды»). Пулемет опять-таки
штатовский, добрый старый М60, которых после драпа янкесов из Вьетнама можно
было прикупить задешево в любом портовом городе хоть сотню. Прочая мелочевка,
от гранат до фляг, опять-таки была собрана со всего света – и ни единый предмет
вооружения и экипировки не имел отношения к родному Отечеству. Полная
анонимность, одним словом. Не так уж и плохо для тысяча девятьсот восемьдесят
первого года от Рождества Христова, в котором еще не изобрели аппаратуры для чтения
мыслей...
Они плыли вверх по реке. Не отрывался от наушников
погруженный в нирвану радист, бдительно держал руки на своей бандуре
пулеметчик, да и остальные готовы были в любую секунду по приказу командира, а
то и по обстоятельствам огрызнуться огнем на триста шестьдесят градусов. Или
уйти на полной скорости. Всевозможные нелегалы беспокоили меньше всего – они в
любой момент могли получить по рогам так, что мало не покажется, и при этом ни
за что не побежали бы жаловаться в полицию.
Гораздо хуже обстояло с теми, кто представлял государство. У
погранцов и полицейских патрулей есть идиотская привычка, повстречав таких вот
странников, интересоваться документами и наличием виз, что путников решительно
не устраивало. Нечего было предъявлять. Да и трудненько было бы объяснить, за
каким чертом понесло сюда, совершенно неофициально, советский военно-морской
спецназ – в далекую экзотическую страну, где единственным официальным
представителем доблестных Вооруженных сил Советского Союза является военный
атташе (он же ввиду небольшого штата посольства – атташе воздушный и
военно-морской). Даже заикнуться невозможно, кто ты таков есть. А потому, как
уже говорилось, ты считаешься совершенно несуществующим. Отсюда проистекает
очень и очень многое…
Безнаказанно и многоголосо надрывались пичуги, там и сям
перепархивавшие в ярко-зеленой листве, и это было прекрасно – именно такое
поведение птиц свидетельствует, что в джунглях по обоим берегам пока что нет
засады. Конечно, людив е с ь м а опытные могут обустроиться в засаде так, что и
самый паршивый паучок не встревожится, но таким умельцам вроде бы неоткуда
здесь взяться. Слишком невероятное стечение обстоятельств понадобилось бы,
чтобы информация о рейде просочилась к кому-то могучему и умелому...
Бросив беглый взгляд на переднюю лодку, Мазур переменил
позу, переложил автомат на левое колено, покосился на своих. Его тройка
выглядела, как и следовало ожидать, – напряженно-привычные позы,
готовность номер один, бесстрастные физиономии. Дурная экзотика вокруг была не
более чем очередной декорацией, а потому никого и не занимала всерьез. Старина
Самарин, видывавший виды, тоже выглядел спокойным и собранным.
А вот косоглазый пожилой типчик, определенно малаец,
прихваченный с собой по неким высшим соображениям начальства, явно нервничал.
Не сиделось ему идиллически в лодочке, то ерзал, то вертел головой по сторонам,
как будто надеялся усмотреть что-то невероятно интересное.
