Вот и начинаешь строить версии: связано это как-то с
нежданным появлением Мазура или нет? Если связано, если старина Фын доложил о
новом лице, пройдет ли это донесение незамеченным или им з а и н т е р е с у ю
т с я? Черт, в этой области постоянно ощущаешь себя любителем, как-никак всю
сознательную жизнь из тебя готовили не разведчика, а спецназовца...
К ним подошла Лейла и, полностью игнорируя Пьера, с
лучезарной улыбкой сказала Мазуру:
– Отец тебя зовет...
Пьер уставился на нее тоскливо, с безнадежным вожделением.
Кивнув ему, Мазур встал и направился к резиденции вождя. Навстречу ему прошел
гаваец Джонни, окинув не то чтобы враждебным, но и никак не дружеским взглядом.
Любезный тестюшка выглядел озабоченным. Он разлил по
стаканчикам водку, старательно выглянул в каждое по очереди окно и, убедившись,
что посторонних ушей поблизости не имеется, тихо спросил:
– Джимхокинс, я хороший родственник?
– Прекрасный, – сказал Мазур. – Я тебе
очень благодарен, Абдаллах.
– Вот и хорошо, вот и прекрасно... Есть серьезное
дело... насквозь семейное.
Мазуру отчего-то пришла на память классика: «Дело
чрезвычайно важное, Швейк, осторожность никогда не бывает излишней...»
– Ты бывал когда-нибудь в Катан-Панданге? –
спросил тесть.
– Не приходилось, – осторожно ответил Мазур.
– Ну, все равно... Ты ведь много бывал в других
городах... Я так думаю, везде одно и то же... Понимаешь, я себя непривычно
чувствую в городе. Я там плохо все понимаю, хотя многое такое же...
– Переходите уж сразу к делу, староста, – сказал
Мазур. – Все равно выполню любое поручение моего дорогого тестя...
– Понимаешь, я не верю Джонни.
– Рожа у него и в самом деле не особенно
честная, – сказал Мазур.
– Понимаешь... Шхуна иногда плавает за земляными
крокодилами. Есть такой зверь... У Джонни есть шхуна. Пенгава хороший охотник,
и у него есть добрый знакомый, лесной надсмотрщик, который при нужде закрывает
глаза... Манах хорошо умеет разделывать земляного крокодила на пару с Пенгавой.
Китаец в Катан-Панданге покупает жир для лекарства, кости, зубы, шкуры...
Деньги назад привозит Джонни...
– Ну все, я понял, – сказал Мазур. – Ни
Пенгава, ни Манах не разбираются в тамошних порядках и тамошних деньгах. Никто
не мешает Джонни сунуть себе в карман малость побольше, чем предусмотрено
договором...
– Вот видишь, зятек, ты моментально понял... Дальше
объяснять?
– Не надо, – сказал Мазур. – Мне нужно
присмотреть, чтобы Джонни н а с не обсчитал. Верно?
– Вот именно.
– А он меня не выкинет за борт?
– Не рискнет, – уверенно сказал староста. – Я
про него кое-что знаю достаточно, чтобы усложнить ему жизнь... Не рискнет. Мы с
ним поговорили, ему это не по нутру, но он понял, что никуда не денется...
Конечно, и ты можешь в Катан-Панданге сбежать с деньгами... но я все же надеюсь,
что ты умнее. Разве тебе здесь плохо? После меня тебе останется гораздо больше,
я обязательно придумаю что-то такое, после чего остров достанется
тебе... – Он сейчас выглядел усталым и старым. – Джимхокинс, не
убегай, а? Дела идут хорошо, Лейла ходит счастливая...
– Не убегу, – сказал Мазур, открыто и честно глядя
ему в глаза. – Мне самому здесь нравится.
– Завтра утром шхуна отплывает... Ты там будь
осторожнее. Я тебе сейчас кое-что дам...
Он тяжело встал, прошел в угол и долго возился там со
шкафчиком, стуча чем-то деревянным и гремя железным. Вернулся с двумя
свертками, положил перед Мазуром на циновку. Свертки тяжело стукнули, один тут
же изменил форму, словно в нем было что-то сыпучее.
Развернув второй, Мазур тихонько присвистнул. Внутри, в
густейше просаленной тряпке, покоился добротный и надежный британский
револьвер, «Веблей-Марк-три». Их перестали выпускать после сорок пятого, но
револьвер по самой своей природе – штука долговечная, если ему обеспечен
надлежащий уход. Этот «британец» хранился в идеальных условиях. И патроны во
втором свертке были прямо-таки залиты топленым оленьим салом. Хороший
револьверчик, небольшой, под одежду прятать удобно... Мазур, взяв торопливо
протянутую старостой тряпку, наскоро обтер пушку, откинул вниз ствол, крутанул
барабан. Машинка была в полном порядке. Положительно, любезный тестюшка – мужик
интересный, постоянно о нем узнаешь что-то новое...
– Это, сам понимаешь, на крайний случай, – сказал
староста. – Мне Джонни еще нужен. Пока найдешь другое подходящее судно и
другого компаньона... Но если вдруг он решит что-то против тебя предпринять...
Лучше и тебе быть с оружием. Я смотрю, ты его очень ловко осмотрел...
– Приходилось иметь дело с чем-то похожим, –
ответил Мазур уклончиво. – А вам?
– Джимхокинс, зятек, знал бы ты, что здесь творилось в
ту, б о л ь ш у ю войну, когда пришли йапонцы... Да и после войны всякое
бывало. Полицейские далеко, до них не докричишься, вот и приходится полагаться
исключительно на себя.
Окончательно избавившись от импровизированной, но надежной
смазки, Мазур, зарядив револьвер, подумал и сказал:
– Можете раздобыть какие-нибудь штаны? Всем хорош
саронг, но вот оружие прятать под ним чертовски неудобно...
Глава 7
Миллион лет до нашей эры
Именно так назывался знаменитейший в свое время фильм, на
который Мазур с пацанами, как и многие, ходил раза четыре – в те благостные
времена, когда взрослая жизнь казалась невообразимо далеким и совершенно
неразличимым миражом... Впрочем, как неоднократно подчеркивалось, во главе уже
и тогда браво стоял лично Леонид Ильич Брежнев, в те поры бодрый и крепкий.
Прекрасный был фильм: жуткие проворные динозавры, белокурые
красотки в сексуальных обрывочках звериных шкур... Даже и не сказать теперь,
что тогда больше завораживало – динозавры или Рэчел Уэлч. Пожалуй, динозавры.
Красоток охваченные смутным томлением пацаны и без того уже навидались и на
улице, и в кино, и на гнусного качества игральных картах – а вот динозавры были
гораздо экзотичнее, как ни выпирал из синтетических шкур смачный бюст
очаровашки Рэчел. А уж как красиво мочил главный герой того, самого
омерзительного ящера, собравшегося слопать дите...
Мазуру в свое время доводилось пролистать пару книжек, чьи
авторы на полном серьезе уверяли, будто человек, по их глубочайшему убеждению,
был современником динозавров. Т е п е р ь он искренне надеялся, что книжки
врут. После того, как сам два дня охотился в компании сообщников на самых
настоящих, если рассудить, динозавров. Ну, по крайней мере, современников
динозавров...
Они часа полтора уже торчали на дереве, в развилке огромных
сучьев, покрытых мелкими колючими иголками – мягкими и гибкими, но все же
довольно неприятными для седалища. Как называлось это экзотическое растение с
гроздьями мелких желтых плодов, Мазур не знал, да и не стремился узнать, лавры
естествоиспытателя его нисколько не прельщали, хотелось одного – побыстрее
отсюда убраться. И задница страдала от колючек, и надоело смертельно это
нежданное сафари, особенно та его часть, что следовала непосредственно за
убиением б у а й я д а р а т а, а если проще – знаменитого комодского варана,
обитавшего, как оказалось, не только на Комодо, но еще на паре-тройке
близлежащих островов (на одном из коих они в данный момент и
браконьерствовали)...
