Он поднял глаза от тяжелой фарфоровой пепельницы с драконом
на боку, хмыкнул. Напарничек, прочно утвердив локти на клетчатой скатерти, все
еще набивал брюхо с неутомимостью экскаватора – грибочки, китайская лапша,
маринованные куриные крылышки, хрустящие лягушачьи лапки, куриные печенки,
свинина в кисло-сладком соусе. Все это было чертовски вкусно, Мазур и сам
наелся от пуза, но давно уже отвалился от стола.
– Эй, ты не лопнешь? – лениво поинтересовался он.
– Брлмблю? – пробормотал Пьер, сделал длинный
глоток, утер губы. – Да нет, привычка... Если есть возможность, всегда
нужно жрать, как удав, когда еще доведется...
– Ну давай, давай, – поощрил Мазур почти
ласково. – Все равно, чует моя душа, остановишься ты не скоро. Так что я
отлучусь на четверть часика. Зайду к друзьям, тут недалеко...
На лице напарника отразились самые противоречивые чувства –
и некоторое недоверие, и явное нежелание расставаться со здешней
скатертью-самобранкой.
– Джимми, – сказал он опасливо, – ты там
чего-нибудь такого не задумал? Мы с тобой как-никак напарники...
– Слушай, напарничек, – поморщился Мазур. –
Если бы я что-то на твой счет задумал, ты бы уже давно кормил рыбок в открытом
море, тебе не кажется? По-моему, до сих пор я делился честно...
– Ну, извини, – заторопился Пьер. – Извини. Жизнь
– штука жестокая, каждый сам за себя, привыкаешь никому не доверять...
– А тебе не кажется, мон ами, что ты и жив-то до сих
пор исключительно благодаря мне? – жестко спросил Мазур. – Так что
сиди и не чирикай, просто запомни, что у меня есть и будут мои дела. Не
переживай, ты мне еще понадобишься, точно тебе говорю... Жуй, не стесняйся, я
обязательно вернусь!
Он вышел из крохотного, по-китайски невероятно опрятного
ресторанчика, сориентировавшись, свернул налево, зашагал в толпе прохожих (на
девять десятых китайцев) так, чтобы не выбиваться из общего ритма и темпа,
раздумывая, что же предпринять дальше и стоит ли вообще торопиться.
По всему выходило, что не стоит. Прежде чем отправлять в
советское консульство шифрованный вопль о помощи, следовало окончательно
разобраться, какая судьба постигла «Нептуна», – ничего ведь толком
неизвестно...
В «Звезду глубины» он, как и подобало завсегдатаю, вошел с
черного хода, которым его провожала тогда красотка Анита. Коридор был пуст,
только в дальнем его конце, как и в тот раз, сидела на циновке сморщенная, как
черепашья шея, старушонка в какой-то экзотической хламиде, такая дряхлая, что
Мазур так и не взялся определить ее национальную принадлежность. Бабулька,
казалось, готова вот-вот добровольно отправиться в мир иной, но Мазур видел,
что взгляд у нее все подмечающий и жесткий, как у опытного часового второго
года службы, – каковым старая и являлась, понятно.
Мазур не спеша прошел по полутемному коридору, пахнущему то
ли восточной кухней, то ли восточными благовониями, остановился возле старушки
и спросил:
– А по-английски разговариваем, леди?
Старушонка, глядя на него зорко и загадочно, издала тонкий
птичий вопль, не меняя позы. Бамбуковая занавеска в конце коридора с сухим
шелестом раздалась, показался могучий китаец в джинсах и белой майке,
многозначительно оттопыренной слева, на пузе, чем-то специфически
огнестрельным. Бесшумно сделал несколько шагов, уставился на Мазура с немым,
настойчивым вопросом.
– Я у вас был несколько дней назад с господином
Лао... – сказал Мазур вежливо.
При упоминании этого имени в глазах амбала что-то явственно
е к н у л о – и он, чуть поклонившись, сделал гримасу вроде: «Я-то верю, но вас
ведь всех хрен упомнишь...»
Вспомнив, что он находится в стране, хотя и освободившейся
от колониального ига, но по-прежнему находившейся в липких тенетах
капиталистических отношений, неприкрытого чистогана, Мазур быстренько достал
бумажку в пять американских долларов и сунул ее мрачному вышибале. Бумажка,
попав к тому в лапищу, словно растворилась меж пальцев волшебным образом.
Похоже было, что отношения наладились. Приободренный Мазур спросил:
– Могу я поговорить с Анитой?
– Она вас знает?
– Еще бы, – сказал Мазур непринужденно. –
Могу заверить, она мне будет только рада...
– Ну, в таком случае, пойдемте, сэр... – и он
нырнул за завесу из бамбуковых палочек.
Мазур решительно направился следом, не испытывая особой
тревоги, – каким бы опасным это место ни было внутри, вряд ли незваного
гостя будут резать с ходу. В заведениях, подобных этому, нужно сначала получить
санкцию у начальства, да и то после всестороннего рассмотрения дела, –
заведение как-никак из приличных...
Они поднялись на второй этаж без всяких инцидентов, амбал
постучал в знакомую Мазуру дверь. Выглянула Анита, округлила глаза:
– Вы?
– Ага, – сказал Мазур. – Мы можем поговорить?
– Ты его знаешь? – невозмутимо спросил китаец.
– Конечно, – торопливо ответила девушка. –
Все в порядке, иди...
Китаец, чуть заметно пожав плечами, исчез за углом. Мазур
было нацелился войти, но девушка, торопливо выскочив в коридор, потянула его за
руку:
– Пойдемте на улицу, здесь не стоит...
«Так, – отметил Мазур. – А мордашка у нее что-то
очень уж озабоченная...» И мимоходом коснулся локтем так и не опробованного в
деле ветерана-«Веблея», засунутого за ремень под рубашкой. Был некоторый риск в
том, чтобы таскать с собой не зарегистрированное в полиции оружие, но в этом
районе на многое смотрели сквозь пальцы... Вдумчиво и рьяно исполняя все
полицейские предписания, стражи закона рискуют нарваться на людей сильных и
злопамятных – так что они в этих кварталах не особенно лютуют, стараясь вообще
не появляться здесь без особенной нужды...
Они вышли на улицу, отошли к соседнему зданию. Анита,
свеженькая, в простом белом платье, нимало не напоминала ни раскованную ночную
танцовщицу, ни труженицу платного постельного фронта.
– Вам не надо больше сюда приходить, – сказала она
тихонько, то и дело оглядываясь.
– Почему? – спросил Мазур. – Мне просто
хотелось тебя увидеть еще раз...
– Не надо, – девушка явно нервничала. – Я боюсь...
– Кого? Чего?
– Всего, – сказала она решительно. – Таких,
как я, обидеть очень легко...
– Слушай, – сказал Мазур. – Здесь в последнюю
неделю не появлялись господин Лао или господин Ма?
– О господи, и вы туда же...
– А что?
– Не было никого, – отрезала Анита. – Никого
из тех, с кем вы тогда были... только они все равно надоедают.
– Кто? – тихо, серьезно спросил Мазур.
– Я не знаю. И не хочу знать, – твердо добавила
Анита. – Так гораздо безопаснее жить слабой девушке... Ну что вам еще
нужно? Вы все постоянно чего-то требуете, а вот защитить... Двое местных, двое
европейцев, я их никогда раньше не видела. За неделю приходили уже два раза,
спрашивали про Лао, про Ма, про вас...
