Вообще-то, не только капитан-лейтенант Мазур, но и
авантюрист Джим Хокинс, тоже не питавший особого доверия к миру и человечеству,
должен был с ходу просечь, что его попросту хотят иметь на виду, под неусыпным
наблюдением. Но ни тот, ни другой не могли протестовать – игру приходилось
поддерживать, пусть думает, что ей пока что доверяют...
Надо сказать, дядюшка Хоп Синг принял появление в его доме
сразу двух белых квартирантов с восточным спокойствием – он даже самолично
поднялся на второй этаж и в изысканных выражениях заверил, что искренне рад
исполнить святой долг гостеприимства и надеется, что гости снисходительно
отнесутся к убогости его недостойного жилища, впервые осчастливленного
присутствием столь благородных людей... В таком примерно духе.
Первая ночь прошла самым приятным образом – вот только ближе
к утру Мэй Лань, убедившись, что Мазур спит, куда-то тихонько ускользнула,
предварительно, судя по звукам, выдвинув ящик стола. Мазур, старательно
притворявшийся дрыхнущим без задних ног, тут же в ящик полез. И обнаружил, что
его револьвер исчез. С возвращением Мэй Лань он обнаружился вновь, и это было
неспроста. Когда девушка отправилась по каким-то делам, Мазур внимательно
исследовал свое единственное оружие – и не обнаружил при беглом осмотре никаких
изменений. Патроны остались теми же самыми, с той же маркировкой на донцах
гильз, барабан исправно вертелся, курок щелкал, все было в порядке, но зачем-то
же она утаскивала пушку? Может, и здесь известен этот старый трюк – выварить
патроны, чтобы они стали бесполезными? Нет, не хватило бы времени...
Пьер заявился как раз тогда, когда Мазур собрался
исследовать «Веблей» еще более тщательно.
– Ну, что у тебя на уме? – спросил Мазур с
интересом.
– По-моему, мы во что-то паршивое вляпались,
Джимми... – убежденно сказал француз. – Ох, как оно мне не
нравится...
– Не веришь, что там был «черный ящик»?
– А ты?
– Есть у меня смутные подозрения, что не все так
просто... – сказал Мазур осторожно. – Газет я и в самом деле не
читаю, но что-то об этой истории со столкновением самолетов и радио молчало, а
уж радио мы слушаем...
– Вот то-то. Темная история.
– У тебя есть какие-нибудь догадки? –
поинтересовался Мазур.
– Никаких. Просто-напросто эта история откровенно
смердит... Если подумать... Ну какого черта сингапурцам или русским оставлять
там парашют? И те, и другие обязательно постарались бы затереть все следы. Что
им стоило взять парашют на борт? Такая улика... Но точно тебе говорю: там
что-то другое. Может, это кто-то случайный обрезал то, что болталось под
парашютом, а сам парашют, не особо мудрствуя, притопил... Как бы это не шпионские
дела, Джимми...
– Мысли мои читаете, мон ами, – признался Мазур.
– Если так, пора бы делать ноги...
– А что это ты покосился так задумчиво?
Пьер, помявшись, сообщил:
– Я же не знаю, может, ты настолько потерял голову, что
к разумным доводам глух... Я тебя понимаю, девочка очаровательная...
– Дружище, – укоризненно сказал Мазур. –
Жизнь меня уже потрепала... Когда появляется угроза моей драгоценной жизни,
никакие девочки не способны замутить мозги...
– Ну и слава богу... Так что, исчезаем? Черт с ними, с
ее деньгами, можно угодить в такой переплет...
– На шхуне – один из ее китайцев, – сказал
Мазур. – Ты не забыл? Я крепко подозреваю, что не даст он нам сняться с
якоря...
– Джимми, а стоит ли цепляться за это корыто? Не бог
весть какое сокровище.
– Пожалуй, – кивнул Мазур. – Деньги и
документы у тебя с собой?
– А как же. Оmniа mеа mесum роrtо
[7]
,
как выражались древние...
* * *
– Ого! – присвистнул Мазур. – Два семестра
колледжа дают о себе знать даже теперь?
– Ну да, – сказал Пьер. – Все дело в языке,
Джимми. Общайся мы с тобой на французском, разговор вышел бы гораздо
интеллектуальнее. Но английский я освоил уже в э т и х местах, так что
лексикончик специфический... В общем, все с собой.
– Вот и прекрасно, – сказал Мазур. – Сделаем
так... Сними номер в каком-нибудь отельчике средней руки – чтобы был не
роскошным, но и не походил на притончик с номерами на час. Встретимся у Чжао в
два часа дня. А я тем временем потолкаюсь в парочке мест, может, кое-что и
вынюхаю насчет нашего дела... И вот что, мон ами: если меня в два не будет,
особенно не рассиживайся. Исчезай и живи самостоятельно, как будто меня и не
было вовсе. Усек?
Пьер приостановился, внимательно глянул на него:
– Ты это таким тоном говоришь, будто заранее уверен,
что не придешь...
– Да брось ты, – елико мог беззаботнее сказал
Мазур. – Просто я все просчитал. Если меня не будет в два, значит, дело
настолько поганое, что следует н е м е д л е н н о уносить ноги,
поодиночке. И подальше отсюда. Понял?
– Да вроде, – с сомнением сказал Пьер. –
Ладно, я буду ждать. Хотя что-то мне подсказывает... Странноватый ты парень,
Джимми...
– Брось.
– Ладно, ладно... Ну, до встречи...
Француз кивнул Мазуру, отвернулся и побрел прочь усталой
походочкой, носившей некоторый отпечаток безнадежности. Он так ни разу и не
оглянулся.
«Почуял что-то, лягушатник, – беззлобно подумал Мазур. –
Что-то такое просек, у бездомной дворняжки чувства обострены... Неплохой, в
общем, мужичонка, напрочь безобидный. Цели в жизни незатейливы: остаться в
живых и при этом срубить немного деньжат. Готов был прикрыть спину, ежели что.
Ладно, не пропадет...»
Намерения самого Мазура были просты, как перпендикуляр:
никак не стоило оставаться здесь далее, учитывая, что пару часов назад на
прежнем месте отшвартовался «Нептун». А потому следовало решительно расстаться
и с очаровательной подругой, и со всеми личинами, пусть даже о первом будешь
сожалеть побольше, чем о втором. Баста. Не стоит и далее разыгрывать из себя
доморощенного Штирлица, когда есть возможность вернуться в ряды, в железные
шеренги... А вот и оказия подвернулась.
Неподалеку как раз высаживало пассажира такси – не такой уж
и старый «крайслер», идеально подходивший для поездки в порт. Мазур успел
присмотреться к тамошним порядкам: охранник у широких, вечно распахнутых
настежь ворот безжалостно гнал прочь неуверенно топтавшихся при входе субъектов
бичеватого вида, цеплялся к тем, кто прибывал на раздолбанных «Антилопах-Гну»,
но к людям, появлявшимся в роскошных частных автомобилях или более-менее
комфортабельных такси, моментально проникался холуйским почтением и близко не
подходил, козыряя издали. Вот и ладненько...
Он махнул поспешно притормозившему такси с молодым малайцем
за рулем, распахнул заднюю дверцу...
