Двадцать канистр с бензином и с десяток жестянок с дизельным топливом хранились у Вирсонов в пристроенном гараже. Они были расставлены вдоль гаража по стенам, большинство — у той, которая отделяла гараж от дома. Дом и гараж покрывала общая соломенная крыша. Николас Вирсон объяснил, что запас топлива устроила его мать, обеспокоенная кризисом на Ближнем Востоке. Какой именно кризис это был, Николас не помнил, но канистры стояли в гараже уже много лет — «на черный день». В последние дни моросили мелкие дожди, но до того долго стояла великая сушь, и огонь уничтожил в гараже все без остатка — эксперты не нашли там почти никаких улик.
Однако в руки полиции попал каким-то чудом не сгоревший огарок свечи, выкатившийся из гаража через щель под воротами. Скорее всего, эта свеча и была инструментом поджигателя. Канистры воспламенились от подложенного фитиля. Догадки следователя не всегда оправдываются, но в данном случае дело было очевидно. Пропитать кусок веревки не бензином, а соляркой, и конец ее опустить в банку с соляркой, обставленную вокруг бензиновыми канистрами. Второй конец фитиля намотать на свечку где-нибудь посередине. Остается только зажечь свечу, и через два, три, четыре часа…
Пострадавший пожарный получил сильные ожоги, но он поправится. Джойс Вирсон погибла. Вексфорд сказал газетчикам, что полиция классифицирует этот случай как преднамеренное убийство.
— Кто знал о ваших бензиновых запасах, мистер Вирсон?
— Уборщица. Садовник, который к нам приходит. Ну, потом, мама, наверное, кому-нибудь говорила — друзьям… Например, один мой хороший друг однажды проезжал мимо уже на подсосе. Заехал ко мне, и я залил ему столько, чтобы хватило доехать до дому. Еще парни, которые латали крышу. Они бывали в гараже. Ели там свои бутерброды…
«И курили», — подумал Вексфорд.
— Хорошо бы вы назвали нам имена, — сказал он.
Пока Анни Леннокс записывала, Вексфорд вернулся мыслями к разговору, который только что произошел между ним и заместителем начальника полиции Джеймсом Фриборном. Сколько еще убийств должно произойти, чтобы они наконец поймали преступников? У них на руках уже пять трупов. Это не просто бойня, а какая-то гекатомба. Вексфорду хотелось сказать что-нибудь ядовитое, вроде того, что есть надежда успеть раньше, чем появятся недостающие девяносто пять жертв, но он счел за лучшее не поправлять начальника. Вместо этого попросил разрешения сохранить временный штаб в Танкред-Хаусе до конца недели. Фриборн с видимой неохотой разрешил. Но больше никакой охраны для девчонки! Вексфорду пришлось обещать, что на этой неделе ее охранять не будут.
— Такие дела могут тянуться годами!
— Надеюсь, у нас этого не произойдет, сэр.
Николас Вирсон спросил, закончили они или нет и нельзя ли ему идти.
— Пока нет, мистер Вирсон. Вчера, когда мы еще не знали точно причину пожара, я спросил вас, где вы провели вечер вторника. Вы были расстроены, и я не стал добиваться ответа. Но теперь я бы хотел узнать это. Где вы были?
Вирсон замялся. И предложил объяснение, которое никогда не бывает правдивым, но почему-то все время используется людьми в подобных обстоятельствах:
— Если говорить начистоту, я просто решил проехаться.
Две эти фразы вместе! Интересно, есть ли вообще люди, которые время от времени «решают проехаться»? Ночью, в начале апреля, в одиночку? По своему району, где не на что посмотреть и нет надежды набрести на удивительные места, куда стоит вернуться днем? Может, и подходящее занятие для туриста, но заниматься этим дома?
— Где вы ездили? — терпеливо спросил инспектор. Но Вирсон справлялся из рук вон плохо.
— Я не помню. Просто кружил по улицам. Был хороший вечер, — с надеждой прибавил он.
— Хорошо, мистер Вирсон. В котором часу вы простились с матерью и выехали со двора?
— Это я вам могу сказать. В девять тридцать, минута в минуту, — ответил Николас и поспешил добавить. — Это правда.
— Где была ваша машина?
— Во дворе у дома, рядом с… рядом с маминой. Мы никогда не ставим машины в гараж
Они бы и не смогли. Там не было места. Гараж был заставлен канистрами с бензином и банками с соляркой, готовыми взорваться, когда пламя добежит до них по куску бечевки…
— И куда вы направились?
— Не помню. Я ведь сказал. Колесил по округе. Когда вернулся, вы знаете.
Три часа спустя. Что ж, похоже, тонко рассчитано.
— Вы колесили по округе три часа? Да за это время вы бы успели доехать до Хитроу и вернуться.
Николас вымученно улыбнулся.
— Я не ездил в Хитроу.
— Я так и думал.
Если парень не признается, придется строить догадки. Вексфорд пробежал глазами список, составленный Анни Леннокс, — имена и адреса тех, кто знал о складе в гараже Вирсонов: близкие подруги Джойс, приятель Николаса, который «проезжал на подсосе», садовник, уборщица…
— Мистер Вирсон, кажется, вы перепутали — миссис Мью работает в Танкред-Хаусе.
— Ну да, но она и у нас работает. Работала. По утрам два раза в неделю. — Казалось, его обрадовала смена темы. — Она через нас попала в Танкред. Мама ее рекомендовала.
— Понимаю.
— Клянусь вам своей жизнью и всем, что у меня есть святого, я ни в чем не виноват!
— Не знаю, что у вас есть святого, мистер Вирсон, — мягко сказал Вексфорд, — но не думаю, что в нашем случае это имеет значение. — Он столько раз слышал подобное. И жулики, и солидные люди охотно клялись здоровьем детей и спасением собственной души. — Скажите, где я теперь смогу вас найти?
Лишь только Вирсон покинул конюшню, к Вексфорду подошел Берден.
— Знаешь, Рег, я тогда ехал той же дорогой. В одиннадцать пятнадцать все было тихо.
— И свечной огонек не мелькнул в щели под дверью?
— Конечно, не Джойс Вирсон была целью убийцы? Я понимаю, мы имеем дело с преступником, не знающим жалости, и ему было все равно, что она тоже погибнет, но это ведь вышло случайно. Главной мишенью была другая?
— Думаю, да.
— Идем позавтракаем. Я как раз собирался. Сегодня у них тайская кухня или пирог с мясом и почками.
— Да ты хуже рекламы по телевизору!
Они вышли во двор и встали в хвост короткой очереди к фургончику с едой. Отсюда была видна только часть дома — верхние этажи восточного крыла. В одном из окон маячил силуэт Бренды Харрисон, возящей тряпкой по стеклу. Вексфорд забрал тарелку с куском пирога и картофельным пюре с тушеными овощами. Когда он вновь поднял глаза на дом, Бренды уже не было. Вместо нее у окна появилась Дейзи.
Она, конечно, не протирала стекол. Просто стояла у окна, уронив руки, и, казалось, высматривая что-то вдали: за садом, за лесами, за далеким синим горизонтом. Весь облик девушки был невыразимо печален. Она застыла в окне как олицетворенное одиночество, и инспектор ничуть не удивился, когда Дейзи опустила голову и спрятала лицо в ладонях.
