Книга Ротвейлер, страница 64. Автор книги Рут Ренделл

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Ротвейлер»

Cтраница 64

– Тогда тебе стоило бы меня предупредить.

– Прямо сейчас?

– Ну, тебя ведь не будет уже в пятницу? А сейчас понедельник.

– Да, но еще целая неделя. – Зейнаб быстро сменила тему. – Ты заметила, что об убитых девушках уже почти не говорят?

Картина, возникшая у Инес перед глазами, мгновенно заставила ее забыть о свадьбе ассистентки.

– Видимо, потому, что всех девушек уже нашли, и серьги тоже, вот и не сообщают новостей.

– Но они еще не нашли зажигалку и часы.

– Да, ты права. Все забываю спросить, что нужно было этому Зулуете в прошлый раз.

– Опять выспрашивал про Уилла. Бывал ли он один в магазине? Видела ли я, как он копает землю в моем саду? Ну, все в таком роде. Джонс даже сказал, что этой девушке Уилла может понадобиться защита. Я рассказала, что подозреваю Анвара, который мог забраться сюда, пока я ездила в полицию, но Джонса это не заинтересовало.


– Я ничего не буду говорить ей, – сообщил Алджи. – И рассчитываю, что ты тоже не проговоришься.

Рим, которая за компанию с внуком ела чипсы из жирного пакета, ответила с набитым ртом:

– Ты же знаешь меня, Алджи, я никогда много не говорю. У меня сил на это не хватает. Думаю, что этот переезд – просто еще один шаг к вашему частному домику, в котором будет специальная пристройка для бабули. Так, Брин?

– Брин любит бабулю, – с готовностью отозвался малыш, забираясь к ней на колени.

– Хороший мальчик.

– Я назначил переезд на пятницу, седьмое июня, – торжественно провозгласил Алджи.

– А если она не согласится?

– В половине седьмого утра приедут мои друзья с машиной, и к тому времени, когда она проснется, часть вещей уже будет на улице.

– Правильная мысль, – Рим затряслась от смеха, и довольный малыш закачался на ее животе. Он положил голову ей на грудь и закрыл глаза.


Ко вторнику Джереми собрал нужную сумму. Ему хотелось поскорее со всем этим покончить. Если ему придется отдать десять тысяч, то пусть это будет конец истории. Ему не хотелось думать о том, что случится, если через некоторое время она потребует еще. Он подсчитал, изучив их привычки, что звонка надо ждать часа в три. Она должна назначить место (как там, «стрелку»?) и время – скорее всего, в этот же вечер или на следующий день. Джереми с легкой завистью подумал о тех, кто, столкнувшись с вымогательством, может спокойно заявить в полицию. В его случае об этом даже речи нет.

В среду он получил от матери письмо с просьбой купить духи. Не для нее, а для молодой знакомой девушки, которая иногда выполняла разные ее поручения. Мать обещала вернуть ему деньги, когда они увидятся в понедельник, и эти ее слова заставили его улыбнуться. Как она могла даже подумать об этом! В субботу с утра он пойдет в какой-нибудь большой магазин и купит духи. Он записал название.

Несмотря на уверенность, что раньше трех дня никто не позвонит, он не смог выйти на улицу. Но зато сумел побороть чувство тревоги, и спокойно сидел теперь в садике на крыше, не опасаясь, что пропустит звонок. Прочитав письмо, он задумался о матери, ее безусловной любви к нему, ее сверхчувствительности и заботе о нем. Даже если бы он не приехал к ней в понедельник на предстоящий праздник, она все равно ждала бы его. Когда он спросил, будет ли она рада его видеть, она мягко сказала: «А ты уверен, что хочешь тратить на меня время, дорогой?» Когда же он уверил ее, что приедет, она продолжила: «Как мне приятны эти твои слова».

Что бы случилось, если бы его отец не умер? Тринадцатилетний Джереми был с ним рядом за день до его смерти. Или мать ему это сказала, когда он признался, что ничего не помнит? Иногда, в минуты сосредоточения, когда он пытался прорваться сквозь туман, ему казалось, что он видит желтоватое, болезненное лицо отца на больничной подушке, однако, возможно, он просто воображал это. Он боялся спросить у матери, не было ли случайно у отца желтухи, когда они ходили к нему в больницу.

Однажды, только однажды, в этом тумане появилась еще одна фигура, и это была не мать. Он знал только, что это не его знакомая и не неряшливая мать Эндрю.

Однако как только он попытался напрячь память, воспоминание исчезло. А возможно, ничего подобного не было. Постепенно он приучил себя к мысли, что никогда уже не вспомнит. Да и зачем? Затем, что раньше он любил отца, но почему-то стал относиться к нему хуже и вытеснил из памяти день, когда находился у его смертного одра. И еще одна причина. Он считал, что убийства девушек как-то связаны с этим последним днем жизни его отца, этим забытым днем, который нужно во что бы то ни стало восстановить.

Солнце ярко освещало расцветшие фиалки и белоснежный филадельфус, растущий в широком зеленом кашпо. Легкий ветер смешал их ароматы и окутал ими засыпающего Джереми. От телефонного звонка он вскочил и вскрикнул.


– Одна я туда не пойду, – сказала Джулитта, – он же прикончит меня. Он убивает даже тех, кто ему ничего плохого не сделал.

Анвар уже подумал и о безопасности Джулитты, и об общей выгоде. Если Александр Гиббонс, – Анвар не любил клички, даже у маньяков, – задушит ее, как остальных, то у них с Кифером и Флинтом появится еще больше власти над ним. Но в целом, решил он, у них и так достаточно этой власти, больше чем нужно. Но ему не хотелось так сразу соглашаться с Джулиттой.

– Нет смысла об этом говорить. Я сам все сделаю.

– Этот псих тебя узнает, – возразил Флинт.

– Оставь это мне.

Все посмотрели на Кифера, который, скрючившись и обхватив руками колени, сидел в углу на полу, потому что другого свободного места в комнате Анвара не было. Диван занимали все остальные. Кожа у Кифера была зеленоватая и потная. Из уголка губ стекала густая струйка. Время от времени он постанывал и размахивал руками. Он стал тихим и сонным, Флинт и Джулитта одновременно заметили, что он, похоже, при смерти. Заговорили о том, как Кифер переходит с сильных наркотиков на слабые, причем Флинт и Джулитта пользовались сленговыми словечками, но Анвар предпочитал называть это «реабилитацией», придавая слову какое-то зловещее звучание.

Пнув Кифера в бок, как спящую собаку, Анвар достал из кармана кулон Зейнаб и положил его на диван рядом с собой.

– Он принадлежит той красивой девушке, – Анвар сказал это так, как мог бы сказать о «той, чернокожей» или «той, худощавой». Инес, интересующаяся человеческими характерами, объяснила бы эту его фразу либо холодностью натуры, либо преклонением пред женской красотой, а может, и тем и другим одновременно.

Но друзья уже привыкли к его странной манере говорить.

– Откуда ты знаешь?

– Мой приятель, любовник той старой русской тетки, сказал, что девушка помолвлена с одним старым пердуном, у которого пять машин. Еще один скупой рыцарь. Это он ей это подарил. Нам нужно быть очень осторожными, когда понесем его сдавать.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация