Между тем танк остроухих выровнялся и вновь пошел вперед. Ему оставалось совсем немного до окопов, где засели кнехты, когда Курт нажал гашетку. «Левиафан» вновь рявкнул. Дистанция была теперь намного меньше, чем во время предыдущего выстрела, и поэтому снаряд пролетел ее почти мгновенно. Взрыв!.. Есть! Огненная струя, разогнанная до немыслимых скоростей, прошила массивный броневой лист и вонзилась внутрь отсека экипажа. Чужак клюнул носом, зачерпнув стволом землю, и застыл на месте. Прямое попадание!
Нога Курта сама вдавила педаль акселератора, и «Левиафан», гулко рыкнув двигателем, выбрался наружу. Следующий выстрел оказался еще более удачным: снаряд прошил массивный с виду каток с каким-то непонятным значком и исчез внутри корпуса. Оттуда сразу повалил густой маслянистый дым – похоже, вспыхнула одна из топливных магистралей двигателя. К тому же движения вражеской машины стали неуверенными, дергающимися. А через несколько мгновений она и вовсе застыла на месте.
Резко взвыла система оповещения, предупреждая о приближающейся угрозе. Пришлось рвануть танк в сторону, несколько разрывов выросли совсем рядом, а умная машина послушно высветила предполагаемое укрытие противника. Расстояние до них позволяло атаковать, и правый манипулятор изрыгнул струю пламени из встроенного огнемета. Теперь о враге можно было забыть.
Тем временем выползли остальные машины отделения Вальдхайма и подключились к битве. Совместными усилиями удалось вывести из строя еще одну громаду с башней на крыше, но их верткие «коллеги» также не остались в долгу, повредив один из тевтонских «Левиафанов». Не имея возможности вести огонь из орудия, его командир, повинуясь приказу Курта, отвел машину назад, за линию окопов пехоты. Затем уцелевшие танки отделения удачно заманили несколько чужих машин к самым позициям, и тут кнехты не оплошали. Воспользовавшись противотанковыми зарядами, они сразу сожгли четыре штуки. А уцелевших танкистов положили из ручного оружия. Не имея личной брони, в отличие от тевтонов, те погибли мгновенно, после чего открытые люки солдаты забросали гранатами, и взрыв боеприпасов разметал бронированные корпуса на мелкие обломки.
Успех ободрил тевтонов, подавленных вчерашним воздушным налетом, и они открыли шквальный огонь по подбирающимся к траншеям синим мундирам. К всеобщему удивлению, тевтонские пули прошивали защиту остроухих, словно ее и не было. А поскольку калибр оружия кнехтов почти в три раза превосходил таковой у чужаков, то потерь среди защитников практически не было.
Впрочем, за перипетиями сражения пехоты у гауптмана следить времени не было. Юркие танки чужих упорно пытались оттеснить их машины подальше от линии обороны, чтобы, пользуясь численным преимуществом, уничтожить пехоту. Приходилось вертеться, словно змее на сковородке. Система предупреждения все чаще выдавала тревожные оповещения и в конце концов сигнал начать реветь практически не переставая. Курт просто озверел: получалось, что он не мог сражаться, ему приходилось только убегать. Бегство? Это недостойно ни офицера, ни тем паче – Брата Ордена. Величайший позор! Особенно для кавалера Черного Креста!..
Перед глазами словно что-то взорвалось. Тевтон ощутил, как внутри него вскипает нечто темное, жестокое, первобытное. Из горла вырвался хриплый рев, в наушниках испуганно забормотали, но гауптман уже ничего не слышал.
– С нами Бог и Дева Мария!
Из поднявшихся радиаторов машины вырвались клубы перегретого хладагента. Передние гусеницы выдвинулись вперед, переводя танк в транспортное положение. Левый манипулятор со строенным двадцатилинейным автоматическим орудием чуть ушел в сторону от курса, и «Левиафан» вздрогнул от серии выстрелов. Два вражеских танка вспыхнули грязным пламенем, а машина Курта словно прыгнула с места. Траки, отполированные до блеска выжженной разрывами снарядов землей, почти мгновенно окрасились алым, когда стали рвать тела убитых ранее аборигенов и прячущихся между мертвецами синемундирников.
Могучая машина вертелась, словно волчок, уворачиваясь от выстрелов противника. Водитель будто предугадывал все действия остроухих, маневрируя так, как только могла выдержать трансмиссия. Танк, казалось, взбесился, как мифическое животное, чье имя носил. Он давил и стрелял без перерыва из всего своего оружия, поливал струями горючей смеси. Когда в задней правой гусенице застрял ствол орудия расплющенного танка чужих, Вальдхайм просто опустил главное орудие до предела к земле и выстрелил в упор, заваливая машину набок. Танк качнулся – казалось, он вот-вот опрокинется! Но именно застрявшее орудие врага стало той песчинкой, которая удержала массу машины в равновесии. Пронзительно скрипнув металлом о металл, оно изогнулось и выскочило, а «Левиафан» вновь встал на все четыре опорные поверхности. Двигатель взревел, словно смертельно раненный зверь из легенд, и танк вновь прыгнул вперед…
Курт уже ничего не видел и не воспринимал через багровую пелену в глазах и звуки древнего гимна, гремевшие в его ушах. Когда последние машины чужаков попробовали зажать его у пылающего чадным пламенем золотистого монстра, подбитого в начале сражения, гауптман выдвинул бортовые контейнеры и расстрелял их в упор противотанковыми ракетами. Этого никто не ожидал от такого тяжелого танка.
Пехотинцы противника попытались было подтащить поближе переносную установку с управляемыми боеприпасами, но тут сработали установленные между кормовыми радиаторами мортирки, выбросив в небо очередь из десятка мин. Те, взорвавшись, заставили землю просто вскипеть, а тела чужих превратили в иссеченное сотнями стальных шариков месиво.
Наконец «Левиафан» начал успокаиваться. Впрочем, и соперников, достойных его внимания, уже не осталось. Все вражеские бронированные машины пылали, а уцелевшие пехотинцы затаились среди павших ранее, моля всех известных им богов о милосердии и пощаде. Замерев на месте, танк вновь поднялся на гусеницах, повел громадными манипуляторами из стороны в сторону, развернулся и устало, словно воин после тяжелой битвы, двинулся к устоявшему периметру тевтонов…
Когда люк вскрыли, обеспокоившись, что командир не выходит из машины, санитары замерли от изумления: весь подбородок гауптмана был алым от крови, вытекавшей из прокушенной в горячке боя губы. Словно у вампира…
Глава 11
Сегодня Курт на охоту не пойдет. Он достаточно поработал вчера, положив немало чужаков, когда взорвал склад с топливом. Как оказалось, альбиносы до сих пор пользовались минеральным жидким горючим. И в техническом отношении здесь отставали от тевтонов. Во всяком случае, у них не было ничего подобного личным доспехам кнехтов, а тем более – рыцарей. Да и прочая машинерия была не на высоте. За редким исключением. Скажем, ракеты превосходили состоявшие на вооружении Ордена. Плюс – системы маскировки и радиоподавления.
Потерпев сокрушительное поражение в наземном бою, противник сменил тактику. Его солдаты оборудовали позиции в недосягаемости от тевтонов, зарывшись в землю. А в дело вступили снайперы-невидимки и реактивная артиллерия. Вот эти у чужаков были на высоте, и их стоило уважать. Каждый день обороняющиеся тевтоны теряли людей. Когда – десяток, а когда – намного больше…
