– Ясно. Что ж, это совсем другой расклад.
Конрад улыбнулся:
– Это все политика, Брат. Но я хотел бы немного поднять вам настроение.
Курт выжидающе поднял бровь:
– И?..
– Теперь вы член Капитула. Свободный тайный участник. Ваши полномочия точно такие же, как у каждого из нас.
– Благодарю! А не боитесь, Брат Магистр? Вдруг мне ударит в голову тщеславие?
– «В Ковчег Завета были положены розга и манна небесная, что означает для нас, что судьям должно применять и то, и другое: одно кротко призывает к милосердию, другое – справедливо требует строгости. Поэтому Мастер, который поставлен над всеми и должен сам подавать всем Братьям хороший пример, должен и порицать непокорных, и принимать больных, должен ободрять павших духом и быть мягким и терпеливым со всеми, должен нести в руках своих розгу и посох, согласно словам пророка; розгу бдительности, с помощью которой, денно и нощно следя за вверенным ему стадом, он милостиво освобождает ленивых от смертельного сна лености и пренебрежения священными ритуалами, усердно и справедливо пресекает любое неповиновение; посох же олицетворяет отеческую заботу и сострадание, коим должен он поддерживать морально неустойчивых и укреплять малодушных и разбитых печалью, дабы они, неободренные, не были побеждены отчаянием…»
[30]
Брат Курт! Уж кто-кто, но не вы!
Вальдхайм опустил голову, а Конрад продолжил:
– Да, ваша семья жива и здорова. Так что не волнуйтесь.
– Чего нельзя сказать о моей супруге…
– Соболезнуем. Но она знала, на что шла.
– Согласен с вами, господа.
Магистр хмыкнул:
– Вы неправильно поняли меня, Брат. Ваша покойная супруга была Хранителем.
– Что?!
– Неужели вы считаете, что она действительно выбрала вас по своей воле?
– Но…
– Госпожа Бригитта Беренгария Мария фон Роршах цу Гриффин исполняла волю Круга Хранителей, который взял вас на заметку сразу после вашего чудесного спасения в форте Фобоса. Так что… Пожалуй, смерть для нее оказалась лучшим выходом. Иначе бы она попала на Поле Еретиков. Но поскольку юридически вы ее супруг, а от семьи фон Роршахов никого не осталось, Капитул постановил ввести вас во владение землями, отписанными ее роду. С передачей вам титула эрцгерцога. Так что, Брат, поздравляю, и… сочувствую вашей потере. Вот грамота, подтверждающая мои слова.
По знаку Магистра один из сидевших молча до сих пор Братьев, Верховный казначей, извлек из сумки свиток. Курт развернул бумагу, пробежал глазами острые готические строки.
– А… родители Бригитты? Вы их…
– Нет. Узнав о том, что на Хранителей началась охота, они покончили с собой. Других детей, кроме вашей покойной супруги, у них не было. Слишком уж кичились Роршахи чистотой своей крови.
– Жестоко.
– Жестко, Брат. Но либо рабство, либо так… Я хочу напоследок добавить еще пару слов. Вы по-прежнему остаетесь генерал-фельдмаршалом ягд-команды. И ваша первостепенная задача – восстановить ее боеспособность в кратчайшие сроки. Этот приказ для вас с сегодняшнего дня приоритетный. Тевтонию освободят и без вас. – Магистр сделал запрещающий жест, увидев, что Вальдхайм открыл было рот. – Помолчите, Брат! Я еще не закончил… Так вот. В состав команды можете брать кого угодно. Но, как я вижу, выбор вами уже сделан. Так?
– Да.
– Отлично! Но ваши новобранцы хватили лиха, и мне кажется, что неплохо бы им отдохнуть. Посему – по месяцу отпуска каждому. Кто желает – может ехать домой. Кому некуда или чьи родные погибли – пусть отдыхают там, где хотят. От лица Ордена выдайте им по две тысячи талеров каждому. Платиновых, естественно. Деньги вам привезут сегодня к вечеру. И на вашу долю тоже. Но полагающийся лично вам отпуск будет меньше. Сначала пройдите полное медицинское обследование в госпитале Святой Терезии…
Курт удивился про себя: это же закрытое медицинское учреждение, о котором ходит столько слухов! Ничего себе… Воистину – тайный член Капитула!
– Это займет с неделю, – продолжил Брат Конрад. – Потом вы вольны поступать, как захочется. Но здесь вас быть не должно. Считайте, что война уже закончена. Я имею в виду здесь, на Тевтонии. И для ваших мальчишек и девчонок. Поезжайте в поместье Гриффин. Вступите в права наследования. Все уже утверждено и подготовлено. Отдохните хорошенько. Поскольку, когда вам удастся это сделать в следующий раз, не знает сам Господь Бог.
– Понятно… Один вопрос, Брат Магистр!
– Да?
– А что будет с этой… фэллой?
Он кивнул в сторону двери, за которой скрылась Маэй, когда накрыла на стол. Невинный, казалось бы, вопрос заставил Конрада задуматься. Но ненадолго.
– Она – ваша собственность, Брат. Все, что нам было нужно, мы уже выкачали из ее мозгов. Даже если вы отпустите ее, остроухие уже не представляют для нас угрозы. С остатками их отрядов мы справимся очень быстро. Ну а навредить нам у нее нет ни сил, ни возможности. Так что… Пожалуй, Брат Курт, придется вам терпеть ее общество. Словом, поступайте как знаете. Хотите – убейте. Хотите – держите в качестве слуги. Хоть замуж отдайте.
– Ясно.
– И – спасибо вам, Брат фон Вальдхайм! От лица Тевтонии. От лица Ордена. За то, что вы совершили!
Все поднялись. Выбросили руки в приветствии. Затем Магистр и члены Капитула вышли из дома, оставив Курта одного…
Едва за рыцарями закрылась дверь, Курт рухнул в кресло. Он смертельно устал. И от сражения, и от разговора. А еще столько нужно было сделать… Но едва его веки сомкнулись, как дверь чуть слышно скрипнула. Открыв глаза, он увидел на пороге Маэй.
– Ты?
– Они уехали, господин.
– Знаю…
Фэлла всегда теперь называла его господином. Так все-таки что с ней делать? Уже почти два месяца они вместе. Вначале – на люгере. Потом – здесь. Одно время он даже хотел казнить остроухую. Отомстить за смерть товарищей на Фобосе и смерть Бригитты. Но… Как-то все стерлось, смазалось. Да и убитых не воскресишь. Тем более что убивала фэлла пленных по приказу убитого Куртом колдуна, а не по собственной прихоти. А в гибели его жены и вовсе не виновата. Шальной снаряд… Впрочем, тоскует ли он по погибшей супруге? Пока неясно. Слишком мало они пробыли вместе. Так, просто легкая грусть при воспоминаниях.
– Ваша спальня готова, господин.
– Хорошо. Спасибо. Пойдем.
Поднялся со стула. Все же те немногие часы, пока не привезут деньги, лучше поспать в привычном положении – лежа, а не скорчившись в неудобной позе на жестком стуле. Пусть ему и не привыкать… Тихо пискнули доски, прогибаясь под весом массивного тела. Маэй подалась назад, придерживая дверь перед тевтоном.
