— Я попытался все это собрать, — сказал он Джексону. — Но
человек ведь не простыня, Марк… Что я видел… что от нее осталось, — как и
злополучный мастер, он не мог закончить фразу. — Они сложили ее в корзину, —
сказал он тихо.
Джексон присвистнул.
— И кому же за это влетит? Прачечной или инспекции?
— Пока неизвестно, — ответил Хантон. Жуткое зрелище все еще
стояло у него перед глазами: шипящая, стучащая и дрожащая давилка, кровь на
зеленых стенках длинной коробки, и этот запах… — «Это зависит от того, кто
сломал эту проклятую планку безопасности, и при каких обстоятельствах».
— Если виновато начальство, они смогут вывернуться?
Хантон невесело усмехнулся.
— Женщина умерла, Марк. Если Гартли и Станнер виновны в
небрежности, они пойдут под суд. Не имеет значения, с кем они там знакомы в
городском совете.
— Ты думаешь, это их вина?
Хантон вспомнил прачечную, плохо освещенную, с мокрым и
скользким полом, со старыми машинами.
— Похоже на то.
Они вместе поднялись, чтобы идти.
— Расскажешь, чем это кончится, Джонни, — сказал Джексон, —
Это интересно.
Хантон оказался не прав насчет давилки; она оказалась
исправной.
Шестеро государственных инспекторов осмотрели ее в ходе расследования
снизу доверху. Безрезультатно. Они констатировали, что причиной несчастного
случая была неосторожность.
Ошеломленный Хантон зажал в углу одного из инспекторов,
Роджера Мартина. Это был высокий, очень правильный человек с очками, толстыми,
как пуленепробиваемое стекло. Он нервно крутил в пальцах ручку, пока Хантон
задавая ему вопросы.
— Ничего? Совсем ничего не нашли?
— Ничего, — сказал Мартин. — Конечно, в первую очередь мы
осмотрели планку безопасности. Она действовала превосходно. Вы знаете, что
сказала миссис Джилиэн? Миссис Фроули слишком глубоко засунула руку. Никто
этого не видел; все были заняты своей работой. Она стала кричать. Руку тогда
уже затянуло в машину. Они пытались вытащить ее вместо того, чтобы выключить
машину — обычный результат паники. Другая работница, миссис Кин, уверяла, что
хотела выключить машину, но, кажется, нажала на кнопку включения вместо выключателя.
А потом было уже поздно.
Тогда планка безопасности не работала, — настойчиво сказал
Хантон. — Иначе она сунула бы руку под нее, а не сверху.
— Вы неправы. Над планкой стальная панель. И потом, когда
планка неисправна, машина отключается автоматически.
— Но как же это, черт возьми, случилось?
— Мы не знаем. Мы с коллегами пришли к выводу, что миссис
Фроули могла попасть в машину, только свалившись туда сверху. Но когда это
случилось, она стояла на полу. Это подтвердили все свидетели.
— Этого не может быть.
— Я и сам не понимаю, — он замолчал, чуть поколебался и
продолжил, — Хантон, я скажу вам, раз уж вы принимаете это так близко к сердцу.
Если вы кому-нибудь передадите мои слова, я откажусь от них. Но мне не
понравилась машина. Она… ну, что ли, издевалась над нами. За последние пять лет
я проверял с десяток гладильных машин. Некоторые из них были в таком состоянии,
что я не подпустил бы к ним и собаку — к сожалению, наш закон слишком
либерален. Но то были просто машины. А эта… Какой-то дух. Не знаю почему, но
мне так показалось. Если бы я нашел в ней хоть какую-нибудь неисправность, я
настоял бы на выключении. Нелепо, правда?
— Знаете, я чувствовал то же самое, — сказал Хантон.
— Я расскажу, что два года назад случилось в Милтоне, —
сказал инспектор. Он снял очки и принялся неторопливо протирать их краем
свитера. — Один парень выбросил во двор старый холодильник. Женщина, вызвавшая
нас, заявила, что ее собака залезла туда и издохла. Мы послали полисмена, чтобы
он заставил владельца отвезти холодильник на свалку. Очень милый парень, долго
извинялся за собаку. Погрузил холодильник в машину и отвез на свалку. А потом у
женщины по соседству пропал сын.
— Господи! — проговорил Хантон.
— Холодильник нашли на свалке, а внутри был мертвый ребенок.
Очень послушный, как говорила мать. Она уверяла, что он никогда не играл на
свалке после того, как она ему запретила. И все же он залез туда. Думаете, это
все?
— Я жду.
— Нет. Смотритель свалки на другой день зашел и открыл
дверцу этой штуки. Приказ городского управления номер 58 об эксплуатации
городских свалок. — Мартин со значением посмотрел на него. — Там было шесть
мертвых птиц. Ласточки, галки, один дрозд. И еще он сказал, что дверца пыталась
удержать его руку, когда он закрывал ее. Поймать его, понимаете? Эта давилка в
прачечной такая же, Хантон. Мне она не понравилась.
Они молча посмотрели друг на друга в опустевшем помещении
инспекции, за шесть кварталов от которого стояла посреди прачечной гладильная
машина Хэдли-Уотсона, модель б, исправно разглаживая простыни.
Неделя более или менее прозаической работы заслонила в его
памяти тот случай. Он снова вспомнил о нем, когда пришел с женой в гости к
Марку Джексону.
Джексон встретил его словами:
— Знаешь, что натворила та машина в прачечной, про которую
ты рассказывал?
Улыбка сползла с лица Хантона.
— Что?
— Я думал, ты уже знаешь.
— Да что случилось?
Джексон протянул ему местную газету, показав на заголовок
второй страницы. В прачечной из большой гладильной машины вырвалась струя пара,
ошпарив троих из шести работавших там женщин. Случай произошел в 3. 45
пополудни и объяснялся повышением давления пара в бойлере. Одна из
пострадавших, миссис Аннетта Джилиэн, была доставлена в городскую больницу с
ожогами второй степени.
— Дурацкое совпадение, — сказал он, однако слова инспектора
Мартина в пустом зале — «Это какой-то дух», — сразу вспомнились ему. И история
о собаке, ребенке и птицах, замерзших в старом холодильнике…
Он очень плохо играл в карты в тот вечер.
Когда Хантон вошел в палату, миссис Джилиэн лежала в
постели, читая «Тайны экрана». Одна ее рука и часть шеи были забинтованы.
Соседка, молодая женщина с мертвенно-бледным лицом, спала.
Миссис Джилиэн взглянула на синюю форму вошедшего и
осторожно улыбнулась.
— Если вы к миссис Черников, зайдите попозже. Ей только что
сделали укол.
— Нет, миссис Джилиэн, я к вам. — Она перестала улыбаться. —
Я здесь по долгу службы, меня просто интересует происшествие в прачечной. Джон
Хантон, — он протянул руку.
