– В Грецию?
– Да. Я вызвал Летона на дуэль и убил его. Однако к тому времени он еще не надоел Шарлотте, она почувствовала себя обманутой. И решила наказать меня.
– Каким образом?
– Она вернулась к отцу и взмолилась о прощении.
Жюльетта недоверчиво смотрела на Жан-Марка.
– И он принял ее?
– Даже не упрекнул, – горько улыбнулся Жан-Марк. – Я же говорил вам, что она вертела моим отцом как хотела. Через четыре месяца после возвращения она вышла за него замуж. Шарлотта пыталась повлиять на отца, чтобы он лишил меня наследства, но он согласился лишь отослать меня прочь. Он сказал, что я не понимаю Шарлотту и всем нам будет лучше, если я уеду в Италию, в университет Падуи. Два года спустя Шарлотта умерла, и я вернулся домой. – Жан-Марк бросил взгляд на Жюльетту. – Удовлетворены? Вы наконец-то вырвали у меня все мои тайны. Вас это радует?
– Нет. – Жюльетте захотелось протянуть руку и успокоить его, но Жан-Марк уже снова спрятался за своим сверкающим зеркалом. – Вы… были влюблены в нее?
– Ребенком я так же, как и мой отец, считал, что она волшебное создание. Однако я быстро все узнал.
Он пережил боль и предательство, сознание собственного бессилия перед неуправляемой властью, которой пользовалась Шарлотта д'Абуа. Даже сейчас, через столько лет, Жюльетта видела, как эти чувства по-прежнему жгут его.
– Не могу понять, как ваш отец мог принять ее после всего?
– А я могу. Он был мечтателем. И видел ее только такой, какой она хотела ему казаться. – Жан-Марк глубоко вобрал воздух в легкие. – Мой отец считал, что я не могу понять его, поскольку сам слишком практичен, чтобы предаваться грезам. Так боже упаси меня в этом мире от мечтателей.
– Ваш отец не понимал вас, – спокойно произнесла Жюльетта. – По-моему, вы тоже человек высокого полета, но вы управляете мечтами и не даете им взять верх.
– Вздор. Я не мечтатель. Вы правы, отец и я были совсем не похожи. – Жан-Марк прошел через кабинет к двери. – Я верю только в то, что могу видеть и до чего могу дотронуться. – Он запер дверь. – А сию минуту я очень хочу видеть и трогать вас, Жюльетта. Не могли бы вы расстегнуть платье?
Жюльетта удивленно посмотрела на него.
– Сейчас?
Жан-Марк беззаботно улыбнулся.
– Почему бы и нет? Мне в голову взбрела фантазия овладеть вами в таком месте, где ничто не движется и не раскачивается с каждой волной. – Он снял камзол и бросил его на стол, прикрыв хрустального лебедя. – Снизойдите к моей причуде.
Жюльетта понимала, что Жан-Марк редко действовал под влиянием порыва. Была какая-то причина, почему он хотел овладеть ею именно в этой комнате. Что-то связанное с незаживающей болью, которую она в нем почувствовала.
Жан-Марк шел к Жюльетте.
– Вы не возражаете?
Жюльетта медленно покачала головой, не отрывая взгляда от его лица.
– Нет, – прошептала она. – Я не возражаю, Жан-Марк.
Она ощущала исходившее от него напряжение, оно окутывало ее своей силой. Жюльетта разделась, каждое ее движение было рассчитанным и неторопливым. Однако вскоре она стояла перед ним обнаженная.
– Вы этого хотите? – спокойно спросила она.
– Да. – Жан-Марк медленно обвел ее взглядом. Какова бы ни была его цель, Жюльетта знала, он хочет ее. Она видела, как взбугрились от вставшего фаллоса облегавшие бедра лосины, как подрагивали крылья его носа, а на высоких скулах выступил багровый румянец. Его страсть вызывала у нее ответный отклик.
– Да, это именно то, чего я хочу. – Жан-Марк прикасался к ней только глазами. Однако и этого было достаточно, чтобы Жюльетту охватила истома желания. – И более того. Подойди и ляг на тот прелестный савойский ковер перед камином. У меня возникла причуда увидеть тебя в обрамлении этих изысканных красок.
Жюльетта медленно прошла через комнату и встала перед камином. Она стояла спиной к Жан-Марку, подняв глаза к портрету Шарлотты д'Абуа.
– Ты из-за нее не выносил мой парик? Ты сказал, что терпеть не можешь светлые волосы.
– Я не хочу говорить о Шарлотте. – Жан-Марк стоял позади Жюльетты, и его руки, скользнув, обхватили ее грудь.
Жюльетта ощутила прижавшийся к ее обнаженным ягодицам твердый ствол, стиснутый одеждой. Его руки оставили грудь, прошли по ее телу и опустились на бедра.
– Я вообще ни о чем не хочу говорить. – Жан-Марк держал Жюльетту и медленно терся о ее тело. – Поскольку ты, похоже, не хочешь оказать мне любезность и лечь, не могла бы ты наклониться и взяться руками за каминную доску?
Он быстро отстранился от нее, а через несколько секунд обхватил ее снова. Теперь ствол был на свободе.
– Ближе, еще, – шептал он. – Да, вот так. А теперь ноги, чуть-чуть пошире…
И он одним быстрым движением вошел в нее.
Жюльетта вскрикнула, и ее пальцы впились в холодный пиренейский мрамор каминной доски.
Жан-Марк замер.
– Я сделал тебе больно?
– Нет. – Жюльетта закрыла глаза, стараясь успокоить дыхание. – Это просто… по-другому. – Его жаркая твердь внутри, холод мрамора под руками, его одетое тело и ее нагота. Это было новое ощущение, темно-возбуждающее.
Фаллос продвигался, теперь медленно, вонзаясь глубоко, позволяя ей ощутить каждый сантиметр своей плоти.
– Не вздумай кричать снова, – глухо произнес он. – Тебя услышат в салоне. – Его руки скользнули ниже, а большой палец нащупал бугорок в жарких губах ее естества. Он трогал его, мял, тер. Дыхание Жан-Марка жарко отдавалось в ее ушах. Уже и указательный палец легонько ласкал ее пылающее лоно.
– Ты же не хочешь, чтобы они знали, что я с тобой делаю, правда?
Жюльетта закусила губу, из горла рвался стон удовольствия. Ощущения, которые вызывали его ласки, были неописуемы. Она чувствовала, как вздымается грудь Жан-Марка у ее обнаженной спины, как жестка его полотняная рубашка, как чувственно трется его плоть в ней, когда он бешено вонзается в нее.
– Ты же не хочешь, чтобы они знали, как тебе это нравится? – Жан-Марк потянул зубами за мочку ее уха. – Как ты ритмично двигаешься мне навстречу, чтобы брать, и брать, и брать…
Дыхание со всхлипами вырывалось из груди Жюльетты, горячее лоно прижимало его ствол, сжимало, ласкало, сливаясь с ним в одном ритме.
– Ты ведь хочешь этого, правда?
Жюльетта не ответила. Она не могла говорить. Его большой палец, нажимая упругий и набухший ее бугорок, медленно вращался.
– Правда?
– Да, – выдохнула она еле слышно.
– Тогда позволь мне дать тебе больше. – Жан-Марк подвинул Жюльетту к ковру и поставил на четвереньки, так что она опиралась на руки, а сам опустился сверху. Его руки обхватили груди Жюльетты, массируя, сжимая, потягивая их, в то время как он глубоко вонзался в нее, терся о ее ягодицы. – А пока ты скажешь мне… – он вышел и теперь уже медленно входил в нее, – как сильно ты меня хочешь.
