– Откуда такая уверенность? А если тебя все же увидят, увидят наедине с князем, верхом выезжающими за город, ты неизбежно дашь повод для сплетен, которые могут серьезно навредить твоей репутации. Одно дело – кататься верхом в Гайд-парке у всех на виду, и совсем другое – искать уединения в Ричмонде.
Ливия задумалась. Элли права, но поездка с князем в Ричмонд в сопровождении компаньонки, как того требовали приличия, как-то не прельщала Ливию. Не потому, что она имела что-то против общества Элли, совсем наоборот, но сейчас ей вдруг захотелось ощутить привкус опасности, игры с огнем, всегда присутствовавший при общении с Александром Проковым. Она не сразу пришла к пониманию того, почему ей так нравится общество князя, но теперь, когда Ливия вполне отдавала себе отчет в том, чего ищет от их встреч, обратного пути не было. Русский князь будил в ней желание бросить вызов условностям, потому что сам их презирает, и это желание возбуждало ее и даже толкало на безрассудство. Она могла бы назвать не мало мужчин, чья компания была ей приятна и с кем она не отказалась бы провести время в Ричмонде в обществе Элли, но Александр Проков был не из их числа.
Ливия не сразу заметила, что Аурелия пристально смотрит на нее, а заметив, слегка порозовела от смущения.
– В Ричмонд я приеду в наемном экипаже. Даже если кто-нибудь увидит, как я сажусь в экипаж, никаких поводов для сплетен не возникнет. Ну а как только карета тронется, моей анонимности уже ничто не будет угрожать, – подумав, сказала Ливия. – Я встречусь с Алексом в парке. А назад вернусь в другом экипаже, и никто никогда ни о чем не узнает.
– Особенно если вы для прогулки станете выбирать самые укромные уголки, – сухо заметила Аурелия. – Те дороги, по которым никто не ездит. Насколько я понимаю, именно для этого вы и выбрали Ричмонд – чтобы покататься верхом там, где вам никто не стал бы мешать, верно? – добавила она, прищурившись.
– Вообще-то так и есть, – согласилась Ливия и еще больше покраснела. – И в этом нет ничего плохого.
Аурелия пожала плечами:
– Как скажешь, Ливия. Я не твоя опекунша, и ты сама знаешь, что делаешь.
Ливия засмеялась:
– Знаю ли я? Это вопрос.
– Я не хочу читать тебе мораль, Ливия, – с улыбкой сказала Элли. – Мы с тобой и бровью не повели, когда Гарри изображал Казанову под окнами у Нелл, но если ты мечтаешь о романтическом свидании с русским князем под сенью ричмондских дубов, я просто хочу предупредить тебя о том, что сентябрь не июль, и лежать на сырой траве опасно для здоровья.
Ливия улыбнулась с нескрываемым облегчением:
– Не думаю, что до этого дойдет, но мне действительно хочется немного поразвлечься.
Глава 6
Царская гербовая печать украшала послание, которое ждало Александра на столе в его кабинете, когда он возвратился в лондонскую квартиру. Сковырнув печать, Алекс вскрыл конверт и принялся читать письмо, написанное узнаваемым почерком императора с элегантными вензелями.
«Мой дорогой друг», – писал император. Александр слегка поморщился. Царь всегда относился к нему как к старшему брату, за исключением тех ситуаций, когда сохранение императорского достоинства требовало определенной сдержанности. За исключением тех случаев, когда его старший брат Проков, по мнению императора, нарушал субординацию и на правах друга предлагал советы или критиковал действия царя, пусть даже в самых мягких выражениях. Вот тогда царь с ледяной надменностью властителя ставил Александра на место, без тени смущения напоминая своим друзьям о том, что их благоденствие целиком и полностью зависит от того, насколько угодны они своему императору. В отличие от своей бабушки Александр I слушать чужое мнение не любил и не умел и никогда не внимал советам, которые шли вразрез с его собственными убеждениями. Александр вздохнул и продолжил читать послание. Император не скупился на слова, с энтузиазмом воспевая альянс с Наполеоном. Он посвятил восхвалению этого недавнего союза целую страницу, испещренную прилагательными в превосходной степени. Этот альянс, по мнению императора, обещал России невиданные блага, обещал вознести страну на самую вершину мирового господства, на один пьедестал с Францией, лучшей подругой России. Вместе они поставят на колени строптивую Англию и поделят между собой мир. И князь Проков, самый верный, самый лучший друг императора Александра, должен помочь своему царю в достижении этой важнейшей цели, за что император отблагодарит своего вассала с невиданной щедростью.
«Поскорее пришли нам информацию, мой дорогой Александр, о настроениях при английском дворе. Ввергли их в уныние наш союз с Наполеоном? Сломлена ли их воля? Как они отреагируют на то, что Россия и Франция установят континентальную блокаду? Что они будут делать, когда не смогут больше торговать с Россией?»
А что будет делать Россия, когда не сможет больше экспортировать свою продукцию в Англию? Подумав об этом, Александр брезгливо поморщился. Англия скупала у России большую часть производимого на экспорт сырья. Купцы Санкт-Петербурга и Москвы устроят мятеж, когда английские корабли перестанут бросать якорь в российских портах, а склады будут ломиться от товаров, которые больше нельзя будет продавать. И все по приказу этого корсиканского выскочки, как называла Наполеона вдовствующая императрица.
Александр пробежал глазами летящие строчки, написанные царственной рукой.
«Какие у англичан виды на Австрию? Что у них за совместные планы? Ты сможешь выяснить это, мой друг, ты найдешь хитроумный способ об этом узнать. А что до твоих опасений, связанных с недовольством нашей политикой в среде лондонской эмиграции, то знай – я все держу под контролем. У меня там свои шпионы. Будь осторожен, мой друг. Сейчас никому нельзя доверять».
Александр внимательно перечитал последнее предложение. Глубокая борозда пролегла у него на лбу. Похоже на предупреждение. Но зачем царю предупреждать его, Александра Прокова? Боялся ли он, что Проков не поладит с кем-то, кто впал в немилость? Или он боялся чего-то совсем иного?
Александр подумал о визите к нему князя Михаила Михайловича. Старик был явно предан своему императору, но назвать его самой яркой свечой в канделябре язык не повернется. Если тайная полиция решила приставить Михаила Михайловича следить за Проковым, то Аракчеев сильно просчитался: с тем же успехом можно приставить кролика присматривать за лисом.
– Вы будете ужинать дома, ваша светлость? – тихо спросил с порога Борис. Он подошел, как всегда, неслышно.
Александр покачал головой.
– Нет, сегодня я еду в оперу. – Александр взглянул на позолоченные бронзовые часы на камине. – Вернусь поздно. Принеси хересу ко мне в спальню, пока я буду переодеваться. – С этими словами Александр вышел из потайного кабинета во внутренний коридор, а оттуда, на ходу снимая сюртук, направился в спальню.
Борис через пару минут вошел с подносом в руках. Он принес херес и сладкое печенье. Поставив поднос на комод, Борис, пока Александр наливал себе вина, открыл шкаф и достал оттуда черный фрак, белый жилет и бриджи для посещения оперного театра.
