Еще две недели назад Элизабет была бы куда мужественнее. Еще две недели назад ее не удалось бы запугать никому. Но если… Она все еще не до конца приняла мысль о том, что готовится стать матерью. Но если внутри ее действительно растет ребенок Джонни, она обязана его защитить. Конечно, сама она не сможет взять в руки меч, но обязана продумать все до мелочей и принять необходимые меры безопасности. Обдумать, подготовиться и ждать.
А это означает, пришла к неожиданному выводу Элизабет, что она должна еще раз подумать над предложением руки и сердца, сделанным Джорджем Болдуином.
Вызвав Редмонда, Элизабет пересказала ему содержание своего разговора с Мэттью Грэмом.
— Сколько людей он может выставить против нас? — спросила она, первым делом желая выяснить степень опасности, которая ей грозит.
Совсем недавно богатая наследница по имени Марго Тэлмадж была похищена семейством Мэчмонтов, которые затем насильно выдали ее за своего сынка. Когда же со временем суд вынес решение в пользу Тэлмаджей, Мэчмонты еще в течение семи месяцев удерживали несчастную девушку, подвергая ее при этом зверским издевательствам.
Происшествия вроде того, что приключилось с Марго Тэлмадж, были здесь не в диковинку, особенно в тех случаях, когда на кон были поставлены большие деньги. Для этих целей либо нанимались наемники, либо сами обедневшие семейства седлали коней и похищали «невесту», после чего насильственный брак можно было считать делом решенным. И каким бы ни было решение суда в каждом из таких случаев — в пользу насильников или против них, — в судьбе несчастной жертвы оно ничего не меняло.
Ненадолго задумавшись над вопросом хозяйки, Ред-монд почесал в затылке и произнес:
— Две сотни человек. Может, чуть больше, если им удастся втянуть в эту затею Грэмов из Данстейбла.
— Такая война, должно быть, вылетит Мэттью в кругленькую сумму?
— Да, но, учитывая, сколько он сможет загрести в случае успеха, Мэттью Грэм будет считать, что деньги эти потрачены не зря.
— В таком случае нам нужно еще больше людей. Уж лучше я израсходую деньги на собственную защиту, чем отдам их в жадные лапы Грэмов. Сколько времени тебе потребуется, чтобы собрать нужное количество людей?
— Неделя. Самое большее — десять дней. Но существует еще один вариант, — проронил Редмонд, барабаня пальцами по костяной рукояти своего кинжала. Голос его звучал тихо и зловеще. — Мы можем сами пожаловать к ним в Ридсдейлский лес.
Много лет назад женщина, которую любил Редмонд, пала жертвой похоти и жестокости Мэттью Грэма, и только преданность Элизабет удерживала его от того, чтобы ценой собственной жизни отплатить этому безжалостному подонку.
— Твоя бессмысленная гибель не доставит удовольствия ни Кэтрин Блэйр, ни… мне.
Было видно, как, несмотря на загар, зарделся Редмонд, услышав имя своей новой невесты.
— Тем не менее очевидно, — бесстрастно возразил он, — что без сыновей Хотчейна мир стал бы гораздо более приятным местом. Они должны быть убиты.
— Несмотря на то что я согласна с тобой всем сердцем, — ответила Элизабет, — я не хочу чувствовать себя ответственной за их смерть. Если только они не оставят нам иного выхода. А вообще-то больше всего на свете мне хотелось бы никогда не слышать и не видеть их, — со вздохом добавила она. — Боюсь только, это вряд ли возможно, особенно при той жадности, которая постоянно гложет Мэттью Грэма. — Элизабет откинулась на спинку кресла и одарила Редмонда слабой улыбкой. — Поэтому вместо того, чтобы предаваться бесплодным мечтам, давай-ка лучше займемся подбором стоящих солдат.
— Вы же знали, что они не позволят вам слишком долго пользоваться деньгами Хотчейна, — напомнил Редмонд, и тихий голос, которым он это сказал, никак не сочетался с его могучей фигурой.
Несколько секунд Элизабет молча смотрела на этого человека, выполнявшего роль ее телохранителя с того самого дня, как ее выдали за Хотчейна. Поначалу, как подозревала Элизабет, в обязанности Редмонда входило следить за тем, чтобы птичка не упорхнула из клетки, а потом он стал защищать ее от других членов семьи покойного супруга.
Сейчас он расположился в резном кресле напротив нее. Рука его надежно покоилась на эфесе меча, к блестевшему в лучах солнца поясу были прицеплены пистолеты, волосы — ради удобства в бою — были острижены коротко. Этим Редмонд отличался от всех знакомых Элизабет мужчин, старавшихся подчеркнуть свой аристократизм длинными локонами.
И вновь она подумала о том, как внезапно и непредсказуемо может меняться течение жизни. Всего две недели назад она существовала в своем восторженном раю, а теперь опасность грозила самой ее жизни.
— Конечно, я знала это, — с горькой ноткой проговорила Элизабет, — но в то же время надеялась, что они удовольствуются доставшейся им долей. Ведь те шестьдесят тысяч, что получила я, составляют меньшую часть наследства, оставленного Хотчейном.
— И тем не менее это так просто — отобрать их у вас. Разве могли они устоять перед подобным соблазном!
— Ах, каким бы это было удовольствием — увидеть, как они отправятся в преисподнюю! — мечтательно вздохнула Элизабет. — Однако сейчас меня занимает совсем иное. — В глазах ее появилось какое-то новое выражение, она словно встрепенулась. — Нечто в тысячу раз более важное, нежели ненасытная алчность Мэттью и все эти проклятые деньги.
— Ребенок, — спокойно констатировал Редмонд.
У Элизабет перехватило горло. Она поперхнулась какой-то фразой, которую собиралась произнести, и уставилась на Редмонда широко открытыми глазами.
— Откуда ты знаешь? — едва слышно пискнула она.
— Мне рассказала Кэтрин… — Редмонд замешкался. Вообще-то это было не мужским делом — обсуждать всякие женские проблемы: пришли у кого-то месячные в срок или задержались… — Она сказала, что вы, возможно, ожидаете ребенка, — быстро закончил он, отчаянно краснея.
— А ей, должно быть, проболталась Молли. — Молли, служанка Элизабет, брала уроки чтения у невесты Редмонда, которая учительствовала в сельской школе. — Значит, все и каждый в доме подсчитывают дни вместе со мной? — Неожиданно она рассмеялась, и Редмонд ответил ей легкой улыбкой, заверив:
— Мы рады, что вы выглядите такой счастливой. Помните: все в доме очень вас любят и желают, чтобы у вас все было хорошо.
— Пока я еще ни в чем окончательно не уверена, но в одном вы правы, Редмонд: я действительно ощущаю себя на седьмом небе. По крайней мере, ощущала — до тех пор, Пока тут не объявился Мэттью Грэм. Мне стало не по себе после его угрозы — он собирается обвинить меня в ведьмовстве. Это странное обвинение, ты помнишь, как прошлой весной по такому же обвинению в Лейнхеде сожгли женщину. Тем более не секрет, что все судьи в Ридсдейле на корню куплены Грэмами. И когда Мэттью заговорил о том, что я должна снова выйти замуж, поскольку молодая и одинокая женщина не в состоянии управляться с собственным имуществом, что-то в его голосе подсказало мне: он более чем уверен в своем успехе. Он вполне мог уже договориться с кем-нибудь из судей. Вот я и думаю, не была бы я в большей безопасности, если бы снова вышла замуж.
