В мае 1904-го Адольф, завершив учебный год с посредственными оценками, вдобавок ко всему завалил французский. Его ожидала осенняя переэкзаменовка. Ее он выдержал, однако директор училища так и не простил мальчику эпизода с господином Губкой. Если Адольфу хочется закончить реальное училище (для чего ему требовалось проучиться еще год), произойти это должно не в Линце, пояснил директор. В утешение Адольф сказал себе: «Никогда больше не позволю этому училищу ставить под сомнение мои интеллектуальные способности».
Клара разрешила проблему, послав Адольфа заканчивать учебу в городок Штойр, расположенный в двадцати с небольшим километрах от Леондинга. В Штойре тоже было реальное училище. Подсчитав свои доходы и расходы, Клара предпочла снять Адольфу меблированную комнату в Штойре, вместо того чтобы отправлять его туда каждый день на поезде. Итак, с воскресного вечера по вторую половину дня в пятницу Адольф находился под присмотром хозяйки меблированных комнат госпожи Зекиры, у которой жили и еще четверо учащихся. В обязанности хозяйки входили предоставление жилья с полным пансионом и присмотр за тем, чтобы ее жильцы делали домашние задания. Относилась она к ним чуть ли не с материнской теплотой. Адольф был неизменно вежлив с нею и, приняв пищу, всякий раз незамедлительно удалялся к себе в клетушку, где коротал время за чтением и рисованием. Учился он в Штойре, однако же, ничуть не лучше, чем в Линце, и ухитрился вновь провалить экзамен по французскому. Для получения аттестата об окончании училища, этот экзамен следовало пересдать осенью 1905 года.
Ближайшее лето вся семья вновь провела в Шпитале, однако в сентябре Адольф в одиночестве отправился в Штойр пересдавать французский. На сей раз это ему удалось, и он обзавелся аттестатом об окончании училища. Чтобы отметить радостное событие, жильцы госпожи Зекиры решили устроить вечеринку. Один из мальчиков, вернувшись с каникул, привез из дому четыре бутылки вина и сейчас имел щедрость выставить их все на стол. «Мой отец говорит, что один раз в год каждому следует напиться как свинья, — объявил он. — Именно так и говорит. Но всего один раз, не чаще!»
Мальчики поаплодировали заочно присутствующему среди них мудрому отцу.
Засиделись они за полночь, и уже в самом конце вечеринки Адольф провозгласил: «Я сейчас напился ничуть не меньше, чем напивался когда-то мой отец!» После чего повалился на пол и уснул.
Наутро он обнаружил пропажу аттестата. Накануне Адольф сунул его в карман, а сейчас карман был пуст. Поскольку ближе к вечеру Адольфу нужно было ехать домой, а мать ждала от него аттестата, требовалось что-то придумать. Она ни за что не поверит тому, что он все-таки закончил реальное училище, если он не продемонстрирует ей аттестата. Адольф принялся сочинять более-менее правдоподобную историю: в поезде он достает аттестат, чтобы лишний раз полюбоваться им, а поскольку день жаркий, раскрывает заодно и окошко, и внезапный порыв ветра вырывает у него драгоценный листок и уносит вдаль! Однако, выйдя на улицу малость проветриться, Адольф понял, что его история никуда не годится. День выдался холодный.
Прощаясь с госпожой Зекирой, он поведал ей о приключившейся неприятности. Хозяйка пансиона отсоветовала ему обманывать мать.
— Это дурная мысль, — сказала госпожа Зекира. — Если мать поверит, то тебя потом совесть замучит. А если не поверит или вызнает правду позже, выйдет еще хуже.
На протяжении всего учебного года эта женщина кормила и поила его и раз в неделю меняла постельное белье, и только-то. И вдруг она превратилась в мыслящее существо, проникнутое сочувствием и симпатией. В отчаянии Адольф спросил:
— Но что же мне делать?
— Иди в училище и расскажи там всю правду. Начальству это не понравится, но копию тебе все равно выдадут.
Так что Адольфу пришлось отправиться в училище, с которым он (хотелось надеяться) уже успел проститься раз и навсегда, однако директор принял его не сразу. В конце концов, в училище только что начался новый учебный год. А приняв Адольфа у себя в кабинете, директор отпер ящик письменного стола и достал оттуда тяжелый на вид бумажный пакет.
— Твой аттестат здесь. Он был разорван надвое — один раз, а потом второй. Я сейчас покажу тебе, как он выглядит. — Теперь директор не спускал с Адольфа глаз. — Отпраздновать окончание среднего учебного заведения — это одно дело, и оно более чем понятно. Выпускник отмечает завершение важного этапа и готовится продолжить образование или приступить к трудовой деятельности. Но совершенно другое дело, господин Гитлер, напиться до положения риз и учинить невероятное безобразие. — Директор покачал головой. — У тебя такое растерянное лицо, что ты, похоже, даже не помнишь, как вчера распоясался.
Адольф поневоле вспомнил о том, как длинноносый священник застукал его за курением.
— Господин директор, а что же я такое сделал? — выдавил он из себя. — Соблаговолите поведать.
— Мой дорогой господин Гитлер, не извольте тревожиться, соблаговолю. Вы разложили этот документ и наложили на него кучу! — Руками, трясущимися от отвращения, он протянул бумажный пакет Адольфу. — Ни за что бы не поверил, что кто-нибудь из наших учащихся способен на такую гнусную выходку. Теперь тебе предстоит всю жизнь страшиться того, что со временем ты превратишься в самого настоящего извращенца. И так и не научишься справляться с низменными и безумными побуждениями. Напишу ли я об этом твоей матери? Нет, не напишу. Она, скорее всего, хорошая женщина, и столь дурно пахнущий сюрприз ей ни к чему. Но все же я наложу на тебя наказание. Ты должен поклясться мне, что с того мгновения, как ты выйдешь из этого кабинета, я никогда больше тебя не увижу. И настоятельно прошу тебя не открывать пакет, пока ты не покинешь стен нашего училища.
Адольф молча кивнул. Да, теперь он вспомнил. Он действительно подтерся только что полученным аттестатом. Сейчас к нему вернулись даже вчерашние ощущения: ему было невероятно хорошо! И как горячо аплодировали ему собутыльники. Как-никак он вознес собственную жопу превыше школьной премудрости.
Хуже всего было то, что Адольф не понимал, как обо всем случившемся стало известно директору. Имелось одно-единственное разумное объяснение: кто-то из четверки вчерашних собутыльников прибрал дурно пахнущий «сюрприз» и отнес его директору училища. Один из четверых, но кто именно? Адольфу не хотелось вычислять доносчика. Это только прибавило бы ему позора. К тому же доносчиком вполне мог оказаться один из двоих парней, которые были крупнее и сильнее, чем Адольф. Даже наверняка это был один из них.
Вернувшись к госпоже Зекире, Адольф долго возился у раковины: сначала мыл аттестат, потом сушил. Затем наклеил все четыре фрагмента на чистый лист бумаги. Таким образом он обзавелся доказательством того, что все-таки закончил училище. А уж почему аттестат выглядит так, Кларе он что-нибудь наплетет.
«Ах, мамочка, чем больше я вглядывался в эту драгоценную страничку, тем яснее мне становилось, скольким тебе пришлось ради меня пожертвовать и как мало я ценил это в прошлом. Вот я и разорвал аттестат в порыве отчаяния — разорвал, чтобы не расплакаться, как дитя». Да, решил Адольф, что-нибудь в таком духе должно сойти.
