Онлайн книга «Богиня прайм-тайма»
|
– Да нет, старик, – сказал генеральный тоскливо. Он пил водку, и лицо у него было несчастным, как будто пить ему не хотелось, а кто-то нарочно в него вливал. – Ты не беспокойся. Политики никакой. – А экономика? – Что значит – экономика? – Ты сколько ей платил? Миллион долларов в год? – Ты что, старик, – обиделся продюсер, – у нас миллион сам знаешь, кто получает… – Больше или меньше? – Да ладно, – окончательно оскорбился продюсер, – что ты, смеешься надо мной, что ли! Бахрушин не смеялся, но должен был выяснить все до конца. Алина Храброва, если бы только все сложилось, стала бы бесценным приобретением для канала – бесценным, но все же не на миллион долларов! – Если экономики и политики никакой, тогда что? Личная жизнь? – А вот тут я тебе, старик, ничем помочь не могу. Бахрушин смотрел, как генеральный морщится, опрокидывая в себя водку, длинно и продолжительно глотает и морщится еще больше. – Почему? Все так секретно? Или так… высоко? – Да я не знаю, правда, Леш! Вот те крест! – и продюсер размашисто перекрестился, покосившись на рюмку. – Из наших она ни с кем… не спит, это точно, я бы знал. Любовь-морковь если только на стороне какая-нибудь, не на работе. Говорят, муж ее кинул, или она его кинула, но вряд ли из-за мужа она стала бы работу менять… Конечно, быстро подумал Бахрушин, что там муж – работа, работа, работа страсть моя, как в пьесе Сергея Михалкова! Какой муж – или какая жена! – сравнится с ней! – А кто муж? – А никто. Бизнесменчик какой-то, что ли. Или журналистик, но не из наших. Бахрушин навел еще кое-какие справки, поговорил там и сям – и Алина уже полтора месяца работала в “Новостях” на втором канале. Алексей решительно не понимал, какое дело Паше Песцову, директору развлекательной дирекции, до Алины Храбровой? Погружаясь в пучину срочных бумаг, он мельком подумал, что сегодня должно быть “прямое включение” из Кабула – “прямое включение” его жены. Он только так и мог об этом думать – мельком. Когда же это кончится, черт побери все на свете! Никогда. Никогда. – Алексей Владимирович, Зданович на третьей линии. Поговорите? – Да. – Леш, привет. – Привет. – Мы сегодня даем Грозный или хватит Афгана? – Хороший вопрос, – пробормотал Бахрушин. Грозный или Афган? Там война и тут война. Там беда и тут беда. Только вчера на совещании в Минпечати всесильный, великий и могучий Дмитрий Юрьевич Потапов тихим голосом интеллигента и недотепы говорил о “балансе плохих и хороших новостей”, о преобладании “чернухи”, о том, что “народ устал” и ему, народу то есть, надо что-нибудь повеселее, поживее, полегче!.. Евгений Петросян и передача “Шутка юмора” – то, что надо! Только вот как это с информацией совместить, министр не объяснил. Наверное, забыл, а может – о, ужас! – и сам не знал. – Леш, ну чего?.. – А что там в Грозном? – Да все то же. Нового ничего. – Что в Грозном сегодня. Костя? – чуть настойчивее спросил Бахрушин, и Костя послушно зашелестел бумажками и забубнил. – Можно к тебе, Алексей? – Да, заходи, Паша. Главный сменный редактор все бубнил. Пока он бубнил, Бахрушин принял решение. – Кость, давай так. Значит, в свете новых установок Грозный пусть идет сообщением. Храброва прочтет, и все. А из Кабула сюжет. – Ладно. Бахрушин помолчал немного. Песцов прямо у него перед носом возился в кресле, доставал сигареты. Мешал. – Связи так и нет?.. Он отлично знал, что нет. – Леш… – Да, все понятно. Пока. На эфир я приду. Бахрушин пристроил трубку на многокнопочный телефон и с тоской посмотрел на бумаги – с утра не убавилось нисколько. – Меня тоже писанина замучила, – Песцов сочувственно кивнул на стол. – Пишем и пишем, писатели!.. Говорят, что у нас канал плохой. А когда нам каналом заниматься, если мы вон… пишем! – Все каналы плохие, Паша. Один только и есть хороший. “Евроспорт” называется. – Это точно. Помолчали, порассматривали каждый свою сигарету – довольно глубокомысленно. Бахрушин твердо знал, что первым никаких расспросов не начнет – он Песцова не звал, тот сам напросился, пусть теперь и объясняет, зачем. Песцов еще покурил и посмотрел на Бахрушина. – Ну? – спросил тот. – И что ты хотел узнать? – Леш, ты… хорошо все прикинул, когда Храброву на эфир брал? Бахрушин ничего не понял. – Ну… да. А что? – Да ничего такого, конечно, но… шут ее знает. Она почему с четвертого ушла? – А в чем дело? – Да ни в чем, только до меня слухи дошли, что… обижаются некоторые. – Кто это… некоторые? – Да наши ведущие, которые у нас уже много лет работают. Говорят, Бахрушин взял звезду, потому что у канала рейтингов никаких нет, а теперь будут… из-за нее. – А это плохо? – уточнил Бахрушин. Песцов помолчал: – Что плохо? – Ну, что у нас рейтинги будут? – Да не о них речь, а о том, что она так себе ведущая-то, раскрученная только, а на самом деле ничего особенного. И говорят, что ты ее взял на какие-то бешеные бабки и теперь… – И теперь она со мной спит, – подсказал Бахрушин скучным голосом, взял карандаш, постучал им по столу и посмотрел на место, по которому только что постучал. – А с моей женой в Афганистане в это время спит Беляев. А когда жена прилетит, мы будем спать втроем. Нет, вчетвером. С Беляевым. Ты это мне хотел рассказать? Песцов смотрел на шефа информации с изумлением, а тот все постукивал карандашом, и непонятно было, почему постукивает. – Леш, ты что? Обиделся? – Если бы я на такие вещи обижался, Паша, меня бы давно перевели в народное хозяйство, как один мой приятель говорит. |