Смеян все так же растерянно посмотрел на волкодлачку, а она вдруг стрелой выскочила из шалаша, размахивая хвостом, пробежала три круга вокруг шамана, словно играла с ним, и умчалась прочь через кусты.
– Это же… – начал было удивленный шаман.
– Да… – коротко прервал его сотник. – Ты и без бубна, вижу, почувствовал. Это оборотень, как мы думаем. Не бойся. Она добрая. Мне кажется, она тебя знает, и не однажды раньше принимала у себя в доме, приносила тебе в угощение баклажку хмельного меда. Но об этом потом… Мы поехали. Волкодлачка сама прибежит. Когда прибежит, пусти ее в шалаш. И поищи, поищи колдуна. Мне не нравится война против колдунов. Очень не нравится.
Мысль о колдуне никак не давала Овсеню покоя, словно чувствовал он какую-то связь между собой и этим незваным порождением чужого разбойного мира, что так неожиданно вторгся туда, где его не ждали и встречать не намеревались. Некая невидимая нить вдруг протянулась из середины груди, ушла в голову, перепуталась с мыслями и куда-то дальше потянулась, но куда именно она тянулась и где заканчивалась, было непонятно.
Мысленный образ колдуна его отчего-то основательно волновал. А волнение, знал Овсень, не возникает из ничего. Понять бы, отчего оно возникло, и можно бы было какие-то вопросы решить. Так Овсеню казалось…
* * *
В короткий поход выступили строем, и сотня, недавно еще переживая горе, превратившаяся в толпу, вернулась к привычному не слишком строгому порядку легко. С разведчиками встретились в поле на половине пути к погорелому острогу. Там, где дорога огибает высокий выветренный каменный столб, похожий на согбенную человеческую фигуру, и чуть-чуть отклоняется вправо. Кони и люди от скачки дышали одинаково учащенно. Только лоси были еще спокойны. Но они своей выносливостью всегда славились. Не бегали быстро, но бегали долго…
Разведчики доложили, не успев перевести дыхание:
– Три «дракона», сотник… Стоят за вторым поворотом около песчаной косы, где оплавленные камни. Носами к берегу, но один от двух других в отдалении. Словно друг другу чужие.
– Людей там?..
– Мало… Человек по пять, пожалуй, на каждом. Мне показалось, это раненые. Видно плохо, раненые под бортом сидят, но то ли стоны, то ли ругань – я не понял – слышны. Язык у них такой – ругачий. Простое говорят, как лают. Вот откуда только у них столько раненых набралось?..
– А ты что, думаешь, наши дружинники сдались без боя? – сердито спросил Овсень. – Их три десятка было. Наверняка к пятнадцати раненым можно три с лишним десятка убитых добавить. Каждый перед смертью обязательно по дикарю положил, если не больше.
– Да, – согласился разведчик. – Дальше за острогом, рядом с первым поворотом реки, устраивали погребальный крадо. Трудно сказать, скольких пожгли, но костер был большим. Дерев для него нарубили с десяток…
– Княжеская дружина свое дело знает, – согласился и Живан. – Вои они были отменные, словно каждый с мечом в руке родился. А мы все ж лучше дружины отвоевали. Интересно, сколько человек уплыло к морю, и сколько их вообще было.
– Неизвестно, как мы бы отвоевали в осаде, а не в засаде… – возразил Овсень. – И была ли вообще осада? Скорее, изъездом
[76]
взяли… Потом разберемся, что там произошло, если разбираться надобность будет. А сейчас будем думать, как драккары их брать. И вот что… Погорячились мы сперва, не подумавши. Сейчас горячиться не след. Мне разбойники живыми нужны. Хочу их воеводе в подарок отправить, чтобы дознание учинил. А кого-то и выменять можно будет на своих. И не мне, стало быть, одному. Поехали-ка. Ближе к месту все рассмотрим. Часовых они хоть выставили?
– По одному человеку сидят на носу. Двое вообще спиной к берегу. Считают, раз на берег такие силы спустили, теперь некому будет на них руку поднять, – сказал старшина разведчиков.
– Руку поднять можно, – заметил сотник. – Но опять повторяю – не оружную. Живыми брать. Не забивать до смерти. Если только…
– Что? – за всех спросил десятник Живан.
– Если только колдун там окажется… Уж больно страшным его Смеян описал. Я про их колдунов тоже кое-что слышал, и вообще, когда колдун в войну вмешивается, жди беды. Не давать колдуну первому начать. Стрельцов расставить подале друг от друга. На каждый драккар по три человека. Если колдуна увидите – сразу стрелу ему. Три стрелы в полный разгиб лука
[77]
. Все девять, с разных сторон летящие, не отобьет…
* * *
До нужного берега добрались быстро. Сотник вместе с разведчиками, с Живаном и со старшим из стрельцов вислоусым Белуном, оставшимся за Велемира, взобрались на пригорок и оттуда внимательно рассмотрели отдыхающие у берега драккары. Сверху драккары вовсе не казались такими хищными и злобными, как вблизи, и даже отдавали чем-то детским, игрушечным. И трудно было воспринимать их всерьез, как грозные боевые лодки. Но обманчивость такого взгляда знали все, в том числе и сам Овсень. И потому проявляли осторожность. Такая же осторожность необходима была и в дальнейшем, чтобы захватить скандинавские суда быстро и без потерь. А Овсень всегда старался избежать потерь, если была к тому возможность, поскольку новых достойных людей в сотню в далекой Бьярмии набрать было сложно. Но и это была не основная причина, поскольку сотня существовала уже долгое время, и каждый вой в ней был другому вою не только товарищем и другом в бою, но и соседом в жизни, а часто и родственником. И потому все старались друг друга беречь и поддерживать, и сам сотник этого правила придерживался в первую очередь.
Дело, затеянное Овсенем, даже внешне было не слишком простым. И здесь охотники и следопыты становились более необходимы, чем воспитанные с детства с мечом в руках дружинники. Дружинники могли бы организовать стремительную атаку по совершенно открытому песчаному берегу, хотя стремительность там сильно тормозилась бы песком, по которому скакать быстро лошадям бывает трудно. Но эта атака все равно была бы замечена издали, и первые ряды атакующих были бы встречены стрелами. К драккарам же подобраться следовало, как мыслил сотник, незаметно, скрадно, как это умеют делать следопыты и охотники. А незаметно подобраться можно было только малым числом. Более того, к первому, где часовой не дремал и сидел лицом к берегу, вообще подбираться лучше всего было вплавь, со стороны кормы. Да и к другим, наверное, тоже по воде лучше, чтобы часовой с первого драккара не поднял тревогу. Но главная сложность состояла в том, чтобы атаковать все три лодки одновременно, чтобы после захвата первой вторая и третья не успели оттолкнуться от берега и выйти на середину реки, где их было бы не достать. И как этого добиться, как рассчитать время, как дать сигнал – это следовало, как делалось обычно, согласовать.
