Остальные в большинстве своем уже вышли, казалось, за
пределы боли и страха, как Олсон. Они брели сквозь дождь и темноту, подобно
ожившим мертвецам. Гэррети избегал смотреть на них.
Перед самым рассветом почти одновременно застрелили троих.
Толпа рокотала, с вожделением глядя на распластанные тела.
Гэррети это показалось началом жуткой цепной реакции, которая покончит с ними
всеми. Но последним оказался Абрахам. Он вдруг упал на колени, глядя невидящими
глазами в сторону вездехода. Потом рухнул на асфальт лицом вниз. Его
оксфордские ботинки дернулись еще пару раз и замерли.
Наступал рассвет. Последний день Длинного пути был
пасмурным.
Ветер скулил на почти опустевшей дороге, как пес,
потерявшийся в незнакомом и опасном месте.
Часть третья. Кролик
Глава 17
"Мама! Мама! Мама! Мама!"
Преподобный Джим Джонс в момент своего отступничества
Концентраты раздали в пятый и последний раз. Теперь для
этого потребовался только один солдат. Осталось ведь всего девять участников.
Некоторые из них тупо поглядели на пояса, словно в первый раз видели, и
выпустили их из рук, как толстых, разъевшихся змей. Гэррети показалось, что
привычный ритуал застегивания пояса занял у него часы. От одной мысли о еде его
тошнило.
Стеббинс теперь шел рядом с ним. "Мой
ангел-хранитель", отсутствующе подумал Гэррети. Стеббинс улыбался и с
шумом грыз крекеры с арахисовым маслом, Гэррети едва не вырвало.
- В чем дело? - спросил Стеббинс с набитым ртом. - Тебе
плохо?
- А тебе-то что?
- Так. Если ты сейчас упадешь, я не очень огорчусь.
- Похоже, мы скоро войдем в Массачусетс, - вмешался Макфрис.
Стеббинс кивнул:
- За семнадцать лет мы первые, кто зашел так далеко. Они с
ума сойдут.
- Откуда ты столько знаешь о Длинном пути? - спросил
Гэррети.
Стеббинс пожал плечами.
- Это же все опубликовано. Чего им скрывать?
- Стеббинс, а что ты сделаешь, если выиграешь? - спросил
Макфрис. Стеббинс засмеялся. В струях дождя его тощее, поросшее щетиной лицо
напоминало морду изголодавшегося льва.
- А ты что думаешь? Куплю большой желтый
"кадиллак" и поставлю по цветному телевизору в каждую комнату?
- Я думаю, - сказал Макфрис, - что ты пожертвуешь две-три
сотни Обществу защиты животных.
- Абрахам стал похож на овцу, - оборвал их Гэррети. - На
овцу, запутавшуюся в проволоке. Вот что я думаю.
Они прошли под транспарантом, извещающим, что до границы
Массачусетса осталось всего пятнадцать миль - Нью-Хэмпшира оказалось не так уж
много, лишь узкий перешеек, разделяющий штаты Мэн и Массачусетс.
- Гэррети, - дружелюбно спросил Стеббинс, - ты смог бы
трахнуть свою мать?
- Брось, дружок, - Гэррети отыскал в поясе плитку шоколада и
целиком запихнул ее в рот. Желудок скрутило, но он все равно проглотил шоколад.
После короткой борьбы с собственными внутренностями он
победил. - Знаешь, я думаю, что готов пройти еще день. Еще два дня, если
понадобится. Так что оставь эти штучки, Стеббинс. Жри лучше свои крекеры.
Губы Стеббинса чуть сжались - едва заметно, но он заметил, и
это подняло ему настроение.
- Слушай, Стеббинс, - сказал он. - А почему ты сам здесь?
Скажи нам троим, все равно скоро все кончится, а мы знаем уже, что ты не
Супермен. Стеббинс открыл рот и внезапно изверг из себя крекеры с арахисовым
маслом, которые только что съел, почти целые, нетронутые желудочным соком.
Он замешкался и получил предупреждение - всего второе с
начала пути. Кровь застучала в висках у Гэррети.
- Ну давай, Стеббинс. Пускай тебя вытошнит еще и этим.
Расскажи нам. Лицо Стеббинса приобрело оттенок старого сыра, но самообладание
уже вернулось к нему.
- Почему я здесь или почему я иду? Что ты хочешь знать?
- Я хочу знать все, - сказал Гэррети.
- Я кролик, - начал Стеббинс. Дождь лил по их лбам, носам,
затекал в уши. Впереди них босой парень с красными отметинами лопнувших вен на
ногах упал на колени, прополз немного вперед, бешено мотая головой, и затих.
Гэррети с удивлением увидел, что это был Пастор.
- Я кролик, - повторил Стеббинс. - Ты видел таких.
Механические кролики, за которыми пускают собак на бегах. Как бы быстро собаки
ни бежали, им никогда не догнать кролика. Потому что кролик не из плоти и
крови, как они. Раньше в Англии использовали живого кролика, но собаки часто
догоняли его. Так гораздо удобнее. Понимаешь, он одурачил меня. Голубые глаза
Стеббинса глядели на падающий дождь.
- Скорее даже заколдовал. Превратил меня в кролика. Помнишь
"Алису в Стране Чудес"? Но ты прав, Гэррети. Пора перестать быть
кроликами, и свиньями, и овцами. Лучше стать людьми... Даже сутенерами и
гомиками с 42й улицы. Так лучше, - глаза Стеббинса расширились и горели, и он
смотрел на Гэррети и Макфриса в упор. Они опустили глаза. Стеббинс сошел с ума,
в этом не было сомнения.
Его голос вырос в захлебывающийся крик:
- Откуда я столько знаю о Длинном пути? Я все знаю! Мне
положено!
Майор - мой отец!
Толпа разразилась воплями, словно приветствуя то, что сказал
Стеббинс.
Но причина была другой. Это сверкнули выстрелы, добивая
упавшего Пастора.
Вот чему они радовались.
- О Боже, - Макфрис облизал растрескавшиеся губы. - Это
правда?
- Правда. Я - его ублюдок. Он ведь бабник, этот Майор.
Думаю, у него десятки таких ублюдков повсюду. Но он не знал, что я его сын. И я
хотел, чтобы он принял это. Поэтому первое, о чем я попрошу, когда выиграю -
это чтобы он взял меня к себе. В свой дом.
- Но теперь он знает? - прошептал Макфрис.
- Он сделал из меня кролика. Маленького серого кролика,
который заставляет собак бежать быстрее... И дальше. Видишь, это сработало.
Добежали до самого Массачусетса.
- И что теперь? - спросил Гэррети. Стеббинс пожал плечами.
- Кролик стал живым. Видите, я хожу, я говорю. И, если это
скоро не кончится, поползу на брюхе, как змея.
