– Ты думаешь, тебе там понравится?
– Да что ты, родной, я до сих пор жалею, что мы так тогда и не приняли ванну при свечах и не поплавали по озеру в лучах восходящего солнца.
– Но это все хорошо только летом, – рассудительно проговорил он. – А сначала нам придется освоить наше жилище. У меня по этому поводу масса планов и замыслов. – Он помолчал. – Первым делом провести электричество.
– Кому нужно электричество, когда есть камин и свечи? И разве я не сумею добиться, чтобы ты постоянно подогревал меня?
– Могу ли я принять это как согласие? – хитровато взглянув на нее, поинтересовался он.
– Мммм… – Она потихоньку, стараясь не задеть его больную ногу, переместилась так, чтобы лечь рядом с ним, освободив его от тяжести своего тела. – Как твоя голова? Ты уверен, что с ней все в порядке?
И она легонько коснулась бинтов, покрывавших ту небольшую ранку, откуда вылилось столько крови.
– Немного побаливает.
– Может, тебе станет легче, если я поцелую тебя?
– А я уж решил, что ты никогда не предложишь мне этого.
И она поцеловала его.
В ее поцелуе он обрел все – все обещания, все ответы на все вопросы, которые он мог еще задать ей. И лишь после этого поцелуя его руки, сжимавшие ее, немного ослабли.
– Теперь хорошо?
Клаудия положила голову ему на плечо и уютно примостилась к нему.
– Ну а теперь давай, спроси меня еще раз, задай еще раз свой третий вопрос, пока я не подумала, что ты просто пошутил.
– Никогда в жизни я не был серьезнее, чем сейчас. – Он зевнул. – И никогда не проводил так много времени без сна.
– Тсс, – прошелестела Клаудия.
И когда сиделка через полчаса заглянула в палату, она увидела, что пациент и посетительница, обняв друг друга, сладко спят на узкой больничной койке.
– Ну, как там наш герой? – спросила медсестра, когда сиделка вышла из палаты, потихоньку прикрыв за собой дверь.
– Ох, просто великолепно, – ответила сиделка и улыбнулась. – Ты даже не представляешь себе, насколько хорошо он себя чувствует.
