Раз Габриэль этого не сделал, должна быть причина. Значит, у меня еще есть время.
Не паникуй!
Косвенный подход — мой новый план — точно сработает. Просто обязан.
Я неторопливо иду в класс, чтобы насладиться неистовыми эмоциями Фрэнни. Сажусь за парту.
— Как прошло воскресенье?
Фрэнни поворачивается и улыбается мне.
— Отлично.
Тут я понимаю, что мне, собственно, нечем наслаждаться. Анис… перец… они исчезли. Я стараюсь различить хоть какие-нибудь следы.
— Что интересного было на выходных? — продолжаю допытываться я, пытаясь скрыть недоумение.
— Ничего.
— Ты в порядке?
— Ага, — говорит она, улыбаясь еще шире.
К ее столу подходит мистер Снайдер и кладет толстую пачку бумаг.
— Фрэнни, твоя обычная партия писем. Перевод прикреплен спереди, как всегда. Тебе помочь с почтовыми расходами?
Она лучезарно улыбается ему в ответ.
— Спасибо, не надо, мистер Снайдер. У нас неплохие сборы в этом месяце. Все расходы покрыты.
— Можно я взгляну? — Я наклоняюсь к Фрэнни так близко, что она наверняка чувствует мой жар.
Она дрожит? Так ли это? Может, я выдаю желаемое за действительное?
— Извини, это личные письма, — отвечает она, не поворачиваясь.
— Без проблем. Прочитаю отзывы в «Глоуб». Умно придумано — договориться с учителем.
— Это работает. Мистер Снайдер сканирует письма и делает автоматический перевод. Конечно, не идеальный, но этого достаточно. И то же самое с письмами, приходящими из Пакистана.
По-прежнему никаких эмоций. Уверен, что ничего не выдумал… она была просто в бешенстве.
— Хорошо, — говорит мистер Снайдер, проходя по рядам. — Достаньте «Гроздья гнева» и откройте главу двадцать восьмую. Кто может привести пример конфликта из этой главы?
Я отстраняюсь от обсуждений в классе, сосредоточившись на Фрэнни. Когда мистер Снайдер просит ее прочитать отрывок, я приближаюсь к ней, но не касаюсь. Она отодвигает книгу в сторону и читает вслух. Я закрываю глаза и растворяюсь в шелковистом звучании ее голоса.
Когда она заканчивает, мистер Снайдер перемещается в переднюю часть класса.
— У вас есть несколько минут перед звонком. Поработайте над анализом главы двадцать восемь, сосредоточившись на конфликте.
Фрэнни поворачивается ко мне, и на секунду я теряюсь в ее глазах.
— Итак… — наконец выдавливаю я из себя.
— Итак? — повторяет она.
— Скажешь мне, в чем дело? — Может, я сумею до нее достучаться.
— Все в порядке, — улыбается она. — Нам нужно работать над анализом.
— Хм…
Я пишу «Люк и Фрэнни» большими печатными буквами в тетрадке, затем ниже — «Конфликт», еще более крупными буквами.
Она лишь прожигает меня взглядом, и я в ответ тоже смотрю на нее, даже не моргая. Раздается звонок, но мы по-прежнему не отрываем друг от друга глаз. Наконец она отворачивается и складывает книги в сумку.
— Что не так, Фрэнни? — все еще надеюсь узнать я.
— Ничего, — отвечает она и проходит мимо меня к двери.
Я непроизвольно хватаю Фрэнни за руку. По выражению лица и внезапно появившейся нотке грейпфрута я понимаю, что моя ладонь слишком горячая. Но руку не убираю.
Фрэнни смотрит на меня в упор, и я отвечаю тем же, внезапно растерявшись.
— Что тебе нужно от меня? — говорит она, вырывая руку.
Твоя душа. И еще кое-что.
— Просто узнать, что не так. Дело во мне?
— Нет. Я в порядке.
И это правда. Если я не прекращу вести себя как безумец, то рискую упустить шанс с любым из подходов — прямым или косвенным. Поэтому я отпускаю Фрэнни. На ее лице появляется волнение, но она быстро берет себя в руки и идет по коридору к шкафчику.
Я остаюсь в классе, стараясь собраться с мыслями и понять, что сейчас произошло. Но затем выглядываю в коридор, где Фрэнни с силой захлопывает дверцу шкафчика, и вижу Габриэля. Должен признать, этот негодяй ловок. Он подходит к ней, опирается о мой шкафчик и бросает взгляд в сторону дверного проема, где стою я.
Я не слышу слов Габриэля, но великолепно слышу смех Фрэнни. В желудке все переворачивается, а под кожей пробегает ток. Я ступаю в коридор, желая сделать хоть что-то, сам даже не знаю что — может, вырвать у Габриэля крылья и засунуть ему в…
— Угадай кто! — Вдруг на мои глаза ложатся ладони, а ноздри атакует слишком густой запах парфюма.
Анжелика.
Отлично!
Я убираю ее руки с моего лица.
— Проводишь меня до кабинета? — спрашивает она, надув губки.
Габриэль снова бросает на меня взгляд и расплывается в улыбке, кладя руку на спину Фрэнни и ведя ее по коридору к кабинету физики. Когда она прижимается к нему и обхватывает за талию, я изо всех сил стараюсь не метнуть в спину ангела волну адского огня.
Я применяю немного силы к симпатичной рыженькой, стоящей через несколько шкафчиков и пялящейся на меня. Она подходит ближе и отпихивает Анжелику от моей руки.
Я виновато смотрю на Анжелику.
— Извини, я обещал проводить…
— Кэссиди, — заканчивает за меня рыженькая.
Я поворачиваюсь и следую за Габриэлем и Фрэнни. Кэссиди бредет за мной.
ФРЭННИ
Я совершила большую ошибку, позволив Люку просочиться сквозь мой защитный барьер. Но теперь он снаружи, где ему и место, где и всем место, кроме дедули. Все безумные эмоции снова заперты в черной яме, как и всегда. Ментальное дзюдо.
Я сижу на физике рядом с Гейбом и стараюсь сосредоточиться на учебе, выкинув из головы все остальное. Мне так спокойно, когда я рядом с ним. Очень скоро я обретаю умиротворенность, мы словно бы одни в классе. Возможно, даже во вселенной. Мое сознание уходит в иной мир — где только я и Гейб, оставленные там, чтобы заново населить планету. Словно Адам и Ева. Пульс учащается при мысли о том, что последует за этим.
— Я бы все отдал, чтобы узнать, о чем ты сейчас думаешь.
Поглощенная своей фантазией, я даже подскакиваю от его голоса, прозвучавшего совсем близко над ухом. Прядью волос я прикрываю пунцовое лицо и сосредотачиваюсь на электронной схеме. Черта с два я расскажу ему о своих мыслях.
— Я просто… э…
— Что бы это ни было, ты казалась очень увлеченной.
Его усмешка приводит меня в бешенство.
— Отлично, я думала о том, чтобы податься в монашки.
Это хороший способ откреститься от парней. И очень дисциплинирует.
