Вот оно что, повторил он мысленно. Микросхемы. Ну да, в
налете подозревают в первую очередь людей этого вот жмурика. Значит, чья-то
умная головушка уже сложила два и два, эксперты подмогнули, и янкесы знают,
что...
«Сука, – подумал он потом, глядя на неподвижное лицо
девушки без тени сочувствия. – Витрина ей понадобилась...»
Ни сочувствия, ни сожаления. Эта стерва его хладнокровнейшим
образом выставила в качестве живца. Команданте лупил в него первого, искренне
полагая главным, и, не будь у Мазура кое-каких полезных навыков, не будь кое-какого
специфического жизненного опыта, он первым словил бы приличную дозу свинца...
Сука, стерва... Интересно, она это придумала позжеили сразу, в том городишке?
Очень может быть, что сразу, девочка, согласимся, неглупая... была. Доподлинный
австралийский мореход-бродяга первым бы и лег...
Он приподнялся, сгруппировался, «щучкой» выпрыгнул в окно.
Упав на твердую землю, тут же перевернулся, вскочил, пригибаясь, перебежал за
угол дома.
Бабахнули ружейные выстрелы – это давешний колхозник,
мичуринец хренов, враз стряхнувший безразличие и оказавшийся определенно не
глухим, стоял во весь рост посреди неизвестных злаков и ожесточенно палил в
сторону Мазура из длинной винтовки.
Стрелок из труженика полей был хреновый – но не
следовало позволять ему и дальше развлекаться этаким вот образом. Мазур без
всякой жалости поднял автомат и короткой очередью повредил вояке обе нижних
конечности, отчего тот завалился в посевы и заблажил там нечеловеческим
голосом.
Если в чащобе укрылись другие, эти вопли прибавят растерянности
и определенной нервозности... Мазур наугад полоснул по лесу длинной очередью –
авось кто-нибудь решит, что замечен, и дернется, обозначит себя...
Нет, никакой реакции. Но ведь нельзя валяться тут до
морковкиного заговенья!
Мазур короткими перебежками бросился к джипу, вертясь так,
чтобы охватить взглядом все окружающее на триста шестьдесят градусов. Момент
был самый рискованный – и пешком идти нельзя, нужно добраться до машины, и
настал тот миг, когда при удаче подстрелить его легче легкого. Но ничего тут не
поделаешь...
Текли секунды, а он все еще был жив, и никто не стрелял из
чащи, и, если бы крестьянин не орал благим матом, стояла бы совершеннейшая
тишина...
Мазур достиг джипа, и стало чуточку полегче – теперь
огромная американская машина прикрывала его с одной стороны. Прижавшись спиной
к теплому железу дверцы, держа автомат наготове, вслепую, на ощупь вставил ключ
в дверной замок, повернул, отпер. Одним рывком распахнул дверь, вскочил на
сиденье, с маху вставил ключ. Взревел мотор. Перекинув рычаг на руле, Мазур
врубил задний ход, так что могучая машина прыгнула в хваленом «полицейском
развороте». Так, теперь вперед...
Пригибаясь к рулю, он несся по узкой колее, временами машина
ревела на пределе, но Мазур ее нисколечко не жалел – теперь следует как можно
быстрее оказаться как можно дальше отсюда. И, не мешкая, пускаться в дорогу,
подальше от Ла-Бьянки, на восток, все время на восток...
Глава 8
О вреде алчности
Оказавшись в том месте, где колея переходила в
асфальтированную дорогу, он остановил машину, вылез и привел себя в порядок,
насколько это было возможно. «Немцы не любят неаккуратных панов». Ну да, вот
именно. За рулем довольно нового американского джипа не должен сидеть грязный и
мятый субъект – не дай бог, прикопается полиция, и что ей скажешь?
Потом он решительно забросил в чащобу автомат и запасные
магазины – хорошая машинка, надежная, но в его положении нельзя позволить такую
роскошь. Кольт еще как-то сойдет, а вот трещотка...
Он сел за руль и поехал в Ла-Бьянку. Так и подмывало
повернуть на северо-запад, чтобы выбраться на Панамерикану – и уж по ней
мчаться к цели...
Нет, не годится. Бак почти пуст, а в кармане ни гроша.
Километров через полсотни машина встанет, и что тогда прикажете делать? Вновь
шагать по обочине без гроша и ясных перспектив? А в снятом Энджел домике где-то
наверняка спрятаны денежки, во вполне доступном месте – не привезла же она с
собой сейф? А может, отыщется и еще что-нибудь полезное...
Он аккуратно припарковал машину у крылечка, стараясь не
спешить, не выглядеть заметным, поднялся по ступенькам, отпер дверь и, бросив
сумку в угол прихожей, направился прямиком в комнату Энджел...
И остановился на пороге. В старомодном кресле, обтянутом
потемневшим ситцем, рядом с ее аккуратно заправленной постелью сидел капитан
Агирре – в свободной, непринужденной позе, положив ногу на ногу, сплетя пальцы
на колене. Фуражка лежала рядом, на ночном столике.
Увидев Мазура, он не вздрогнул от неожиданности, не изменил
позы. Улыбнулся с искренней радостью:
– Сеньор Стьюгенботтхед, вы не представляете, как я рад вас
видеть! Мои люди донесли, что там, на чакре, была жуткая пальба, и все до
одного вроде бы положили друг друга...
– О чем вы? – машинально спросил Мазур.
И тут до него дошло. Капитан произнес его фамилию, не самую
простую не то что для латиноамериканского, но и англосаксонского уха, без
малейшей запинки, абсолютно правильно, буква в буквочку. А ведь документы
Мазура он видел исключительно мельком, там, в магазине. И ухитрился запомнить.
Положительно, у него только мундир пехотный, а содержание форме вряд ли
соответствует...
– О прискорбном инциденте на чакре, конечно, – как ни в
чем не бывало сказал капитан Агирре. И чуточку нахмурился: – Сеньор
Стьюгенботтхед... простите, до чего же варварскую фамилию вам подобрали! Можно,
я буду называть вас попросту Джоном? Вас не коробит такая фамильярность? А вы,
в свою очередь, можете называть меня попросту Хуаном... Смешно, но это ведь
одно и то же – Хуан и Джон? А быть может, и не смешно, а символично...
Ничего, если я буду называть вас Джоном?
– Сделайте одолжение, – настороженно сказал Мазур.
– Так вот, Джон, в первую очередь хочу вас дружески
предупредить – не нужно глупостей, ладно? Не надо стрелять в меня или пытаться
сломать мне шею каким-нибудь ужасным приемом из арсенала Джеймса Бонда.
Договорились? Во-первых, у меня не только дети, но уже и внуки, каково им будет
лишиться отца и деда? А во-вторых, эти сеньоры, – он поднял руку и указал
куда-то за спину Мазура, – быть может, и уступают вам в подготовке, но
бывали в переделках, видывали виды, и их никак нельзя назвать деревенскими
растяпами.
Мазур чуть повернул голову. В коридоре стояли двое – один с
пистолетом в руке, второй – без. Молодые ребятки на вахлаков и в самом деле не
похожи...
– Ну что вы, капитан... Хуан, – сказал Мазур
медленно. – Зачем же мне в вас стрелять или ломать шею... вот так сразу?
Простые приличия, да и любопытство, требуют, чтобы я, по крайней мере, узнал
сначала, с чем вы ко мне пришли...
– С деловым предложением.
– А конкретно?
