Мазур краешком глаза следил за двумя субъектами, застывшими
у двери. Недооценивать их не стоило – но и переоценивать тоже не нужно. Это не
спецназ, не элитные коммандос – всего-навсего шпики, пусть и хваткие, наученные
рукопашной и стрельбе... Видно, что они чуточку расслабились, надоело им
слушать монотонные разговоры на непонятном языке, протекающие вполне мирно...
Есть ли на улице кто-то еще? Вряд ли. Если капитан искренен, если он хочет на
старости лет провернуть сделку (а как иначе прикажете понимать происходящее?),
то он, как любой на его месте, постарается обойтись минимумом людей, пусть даже
они ни словечка не понимают по-английски, все равно, могут потом рассказать о
странных беседах и описать внешность капитанова собеседника... Двоих, кстати,
гораздо легче пристукнуть, чем дюжину...
– Послушайте, капитан... – сказал Мазур, ухмыляясь
вовсе уж цинично. – А эти вот ребятки, у меня за спиной, долго проживут
после завершения нашей сделки? Что-то мне подсказывает, что не заживутся они на
этом свете...
– Вас что, волнует их судьба?
– С чего бы вдруг? Я их впервые вижу...
– Тем лучше, – с напряженной улыбкой сказал капитан
Агирре. – Таких слишком много, это легко заменяемые винтики... Вам же
самому не хочется, чтобы они стали потом болтать о нашей душевной беседе? Вот
видите... Останемся только вы и я.
– И те, кто шпионил за чакрой, – напомнил Мазур.
– О, за нихне беспокойтесь. Те двое – мои племянники,
сыновья сестры, это совсем другое дело... Итак?
– А если я все же откажусь?
– Джон, у меня нет времени вести с вами долгие
душеспасительные беседы, – сказал Агирре. – У нас с вами не так уж
много времени. Нам следует до предела сократить этот интервал. И вы, и я не
можем очень уж надолго выпадать из поля зрения наших шефов – ведь очень скоро
нам обоим придется писать пространные доклады и готовиться к долгим
объяснениям: почему я упустил Рамона, а вы провалили дело... Чем быстрее мы
договоримся, тем лучше.
– Ну, а все же?
Агирре сказал четко, раздельно, почти бесстрастно:
– У меня не будет в жизни второго такого случая, понимаете
вы это? А потому я не могу себе позволить сантименты и гуманизм. У вас нет
выбора, Джонни... дорогой мой Хуанито, если по-нашему... Никто не знает, что вы
у меня, вас никто не прикрывает. Я непременно добьюсь от вас ответа, вы
обязательно расскажете, где микросхемы. Быть может, это и покоробит вашу
цивилизованную американскую душу, но в старые времена люди вроде меня приобрели
огромный опыт в поисках ответов на вопросы... Мы умеем добиваться правды. Очень
быстро вы все выложите... вот только равноправным партнером уже не будете.
Вообще не будете никем и ничем – потому что в таком виде вас категорически
нельзя будет предъявлять кому бы то ни было. Получится, что на чакре погибли все.
Если поджечь ее и дать бренным останкам достаточно долго пробыть в пламени,
даже ваши эксперты не догадаются, что с вами перед смертью проделывали массу
неаппетитных вещей. Главное – не ломать кости и оставить вам все зубы... Если
уж быть откровенным до конца, признаюсь, что я заранее постарался вас обложить.
Разумеется, бесполезно было бы сообщать патрульным вашу фамилию – у вас,
разумеется, полно в карманах документов на совершенно другие фамилии, это
опять-таки аксиома... Однако приметы и номер вашего джипа я, уж простите, внес в
список машин, которые следует немедленно задерживать вместе со всеми, кто в них
находится. Мало ли что придет вам в голову... В случае чего уносить ноги вам
придется пешком. Конечно, если мы с вами договоримся, эта вынужденная мера
будет аннулирована... – капитан мечтательно улыбнулся: – А знаете, вас
вовсе не обязательно пытать. В случае чего вас можно попросту замазать.
Ведь это именно вы как раз и могли торганутьмикросхемами и подстроить убийство
товарищей. Мы здесь, знаете ли, когда-то умели неплохо рисоватьтакие дела... В
глазах ваших шефов вы останетесь не героем или исправным служакой, а подлым
двурушником. Честное слово, это нетрудно устроить. У меня появится
дополнительный шанс остаться незамеченным. Стоит постараться, вам не
кажется? – он продолжал мягко, убедительно: – Мне бы очень не
хотелось такогофинала, Джонни. Конечно, в первую очередь оттого, что я рискую.
Но, если не будет другого выхода, ради таких денег придется и пойти ва-банк...
Выбирайте сами. Либо вы полноправный партнер с половиной прибыли, либо...
«Поводить его, что ли? – подумал Мазур. – Как
карася на крючке? Долго и занудно обговаривать условия, детали... А смысл? Он
прав – нельзя затягивать... Что, если американскую группу кто-то все же
подстраховывал – и сейчас бьет тревогу?»
– Итак? – нетерпеливо спросил капитан. – Довольно
болтовни, Джонни. – Вы считаете нас, латино, болтунами и занудами – но
сейчас как раз вы предаетесь праздному словоблудию... Итак?
– Я согласен, – сказал Мазур. – Триста тысяч –
приличная сумма. Точнее говоря, я былбы согласен, но обстоятельства...
– Да о чем вы?
– Вы и в самом деле неплохой профессионал, капитан, –
сказал Мазур великодушно. – Но от промахов никто не застрахован... а
собственно, это даже не промах. Это недооценка партнера. Вы не меня недооценили
– вы, простите, как сущий провинциал, недооценили контору под названием ЦРУ...
– Что вы хотите сказать? – быстро спросил напрягшийся
капитан.
С обаятельнейшей улыбкой Мазур сказал, готовый к
молниеносным действиям:
– Это выполагали, будто этот парень с пушкой у меня за
спиной не понимает ни слова по-английски и получает жалованье только у вас...
Но кто сказал, что именно так и обстоит? – и он, непринужденно
повернувшись вполоборота к безмолвным церберам, держа в поле зрения всю троицу,
сказал громко, спокойно, даже чуточку равнодушно: – Кончаем комедию. Пора
надевать наручники этому хренову коммерсанту...
Он прекрасно понимал, что нервы у капитана сейчас напряжены
до предела, есть от чего. И всякая искорка подозрения вмиг разгорится лесным
пожаром...
Ну, а для надежности незаметно для капитана продвинул правую
руку под пиджак, словно тянулся к пистолету. Как и следовало ожидать, шпик взял
его на прицел – но получалось, что и капитана тоже, они с Мазуром находились на
одной прямой, и поди тут разбери...
Капитан взмыл с резвостью, какой и Мазур от него не ожидал,
выхватив пистолет с похвальной быстротой, прицелился в своего же шпика. Сейчас
он не думал, не взвешивал, не просчитывал вариант – судя по исказившейся, враз
постаревшей еще больше усатой роже, капитаном овладел примитивнейший животный
страх. Он слишком долго никому не верил, чтобы сохранять сейчас хладнокровие...
Шпик с пистолетом шарахнулся, как любой на его месте,
выставив свободную руку, подняв ладонь, что-то испуганно заорал своему любимому
начальнику (к которому, в свою очередь, вряд ли относился с детским доверием).
Второй так и стоял, удивленно хлопая глазами, ничегошеньки не понимая...
На какие-то мгновенья в стане противника возникла полнейшая
неразбериха...
