– Честно?
– Ну, конечно, милый, я буду такой, как ты любишь...
Бобби торопливо поднес к губам горлышко и в салоне раздалось
долгое громкое бульканье. Бриджит ждала, уставясь в потолок машины, временами
лукаво улыбаясь Мазуру. Тот ответил понимающим взглядом, прекрасно представляя
близкий результат.
Каковой не заставил себя ждать. Неизвестно, что там было в
бутылке, но вряд ли слабенькое. Уже через минуту Бобби выронил пустой сосуд и,
медленно кренясь, лег на сиденье – поди-ка, засоси с лютого похмелья такую дозу
одним махом... Убедившись, что цель достигнута, Бриджит хмыкнула и включила
мотор.
– Вот это и называется – отдых, – негромко сказала
она. – Так мы расслабляемся – простенько и со вкусом...
Мазур великодушно сказал:
– Ну что поделать, он, должно быть, не на шутку
выматывается...
– Вы, мужчины, все одинаковы, – сердито сказала
Бриджит. – Ты его готов оправдывать из пресловутой мужской солидарности...
А порассказать бы тебе... Еще неизвестно, кого бы пожалел.
В ее голосе звучала нешуточная тоска и неподдельная злость.
Мазур стал подозревать, что рабочее место ему досталось не самое спокойное и
напрочь лишенное скуки...
Глава 2
Еще одна непыльная работенка
Часа через полтора его подозрения превратились в суровую
реальность. К этому времени они уже давным-давно покинули городок и проделали
большую часть пути до Вальенильи. Километров за двадцать до цели Бобби вновь
выплыл из похмельного забытья и преисполнился энергии. Он вновь принялся лапать
любимую женушку вовсе уж беззастенчиво, нимало не смущаясь присутствием
постороннего свидетеля, требовал немедленной любви прямо в машине, причем
громогласно объяснял самыми незатейливыми словами, чего конкретно ему хочется,
и какая Бриджит на это мастерица. Временами он узнавал в Мазуре австралийца, а
временами путал с каким-то Роджером – но ни того, ни другого категорически не
стеснялся, восхваляя прелести супруги и пару раз предложив присоединиться
третьим ради полноты ощущений и познавательного расширения опыта. На сей раз,
расшалившийся строительный магнат ни за что не отвлекался на подсунутую
заветную бутылочку – должно быть, ему и в самом деле хотелось шумного общения
после долгого и здорового алкогольного сна.
Одним словом, назвать поездку скучной язык не поворачивался.
Вовсе даже наоборот. Бобби было ужасно весело, а остальным тягостно. Бриджит
старательно, с большим опытом отбивалась локтями, порой вовсе уж непочтительно
заезжая супругу по физиономии (что его ничуть не расхолаживало), Мазур же
старался поделикатнее отстранять шалуна, когда верхние конечности того
оказывались в опасной близости от руля и рычага передач.
В конце концов, наладилось состояние некоего пата. Бриджит,
стиснув зубы, вела машину со всей возможной осторожностью, игривый муженек,
повиснув на спинке ее кресла, по-хозяйски оглаживал округлости и плавные
изгибы, громко сообщая в ухо супруге всякую похабщину, а Мазур за всем этим
бдительно наблюдал, чтобы вмешаться в случае какого-нибудь чересчур уж лихого
выбрыка, способного привести к аварии. Понемногу он укрепился во мнении, что
абсолютно правы были все же отечественные замполиты, и капиталистов следует в
самом деле незамедлительно ликвидировать, как класс, начиная непременно с
мистера Роберта Ройса...
Когда они въехали в Вальенилью – довольно большой и красивый
городок – стало чуточку полегче. Бобби переключился на окружающее: высунувшись
в окно, жизнерадостно орал Кинг-Конгом, окликал девушек на тротуарах, предлагая
им хорошие деньги за всякие пошлости, орал, что снесет тут все к чертовой
матери, застроит современными домами, которые и продаст подороже. Прохожие,
народ незлобивый и ценивший случайные развлечения, относились к интересному
зрелищу добродушно – дружески махали руками, крича что-то непонятное Мазуру.
Бриджит сидела с каменным лицом, Мазур помалкивал, справедливо полагая, что его
дело десятое.
Подъехали к довольно современному отелю, где, как оказалось,
чете Ройсов через какое-то туристическое агентство номер был заказан заранее.
Портье был сама вежливость, взирая на Бобби, твердо влекомого Мазуром, с видом
доброго дядюшки. Коридорные, похоже, привыкшие ко всему на свете, проворно
взялись за багаж. После недолгих переговоров, подкрепленных содержимым пухлого
бумажника Бриджит, Мазуру тоже моментально подыскали номер на пятом, последнем
этаже, надо полагать, гораздо скромнее, чем у его работодателей.
Оказавшись в одиночестве, он принял душ, блаженно растянулся
на постели и самым добросовестным образом проанализировал последние события.
Как ни крути, как ни делай поправки на происки врагов и прочие опасности, дела
обстояли не так уж и плохо. Ему удалось прочно закрепитьсяпри взбалмошной
американской чете, и продержаться в нынешней роли было не так уж трудно. Если,
как и задумано, удастся попасть с ними вместе в один из двух портов, будет
неплохо. А если сыщется подходящий телефон – совсем даже прекрасно, можно
наладить связь, и...
В дверь решительно постучали и Мазур откликнулся. Вошла
Бриджит, свежая и энергичная, должно быть, тоже успевшая принять душ, в легком
синем платьице. С порога оглядела комнатку, поморщилась:
– Апартамент...
– Бывало и похуже, – пожал плечами Мазур. – По
крайней мере, душ отыскался, а это уже кое-что... Как там наш шалун?
Она небрежно отмахнулась:
– Все же засосал бутылочку, улегся баиньки, а это надолго...
Надеюсь, ты его примеру последовать не намерен?
– А что? – не без интереса спросил Мазур.
– Хочу погулять. По вечернему городу. Здесь будет карнавал,
ему, конечно, далековато до Маржи Граб или бразильского, но, как ни крути, все
же интереснее, чем торчать в номере рядом с бесчувственным телом... Составишь
компанию? Не могу же я гулять тут в одиночку, народ темпераментный и непредсказуемый...
Судя по тону, это было не пожелание, а недвусмысленный
приказ. Ну, в конце концов, она платила денежки, и Мазур послушно накинул
пиджак, решительно забросил на плечо ремень сумки.
– А это зачем? – подняла она брови.
– Тебе, конечно, легче, – сказал Мазур. – А у
меня здесь – все скудные пожитки. Однажды уже увели вещички в таком вот отеле,
так что я пуганый...
Она дернула круглым обнаженным плечом, но промолчала. Мазур
поправил галстук и нахлобучил шляпу на самый что ни на есть ухарский манер.
Смешно придавать значение таким пустякам, но ему и в самом деле было приятно
шагать под ручку с такой красоткой, пусть и чужой, то и дело перехватывая
восхищенные взгляды местных фланеров.
Когда они отошли от гостиницы на пару кварталов, уже
свалилась ночь, как кирпич с крыши, но темноту разогнали горевшие все до
единого уличные фонари и неисчислимые гирлянды разноцветных лампочек,
протянутых над головой во всех мыслимых направлениях, через улицу и по фасадам
домов, сквозь кроны деревьев. Народу на улицах прибывало – опять-таки
трезво-веселого, добродушного. Многие, как и ожидалось, были в маскарадных
костюмах – но Мазур, присмотревшись и быстро уловив тенденцию, растерянно
вертел головой, потому что вокруг них с Бриджит так и кишели фигуры в черных балахонах
с намалеванными фосфоресцирующей краской скелетами, несомненные черти и прочая
нечисть, порой довольно экзотическая, неизвестная прежде, сугубо здешняя.
Маски-черепа с оскаленными зубами и седыми лохмами, рожи полузверей-полулюдей
вроде отечественных оборотней, зубастые рыбы с волчьими ушами и летучие мыши,
покойнички синие и зеленые, какие-то вовсе уж неузнаваемые русским человеком,
но определенно злокозненные образины, куда ни глянь – нежить, нечистая сила,
упокойнички, скелеты и пара дюжин смертей с косами. Для полного счастья не
хватало разве что Вия с веками до земли...
