Мазур не поворачивал в ту сторону голову, лишь косился
из-под темных очков. И все больше убеждался, что дело нечисто. Всякая толпа
подчиняется определенным законам, она неорганизованна и хаотична, словно
морская гладь. И одиночки, и пары и даже те, кто пришел сюда компаниями,
вели себя одинаково – теснились, пихались, орали и махали своими
причиндалами... но на их фоне, как подводный камень, четко выделялась совсем другаягруппа,
человек в семь-восемь. Она-то как раз, двигаясь целеустремленно и не так уж
медленно, продвигаласьпрямо к трибуне уверенным курсом, словно выходящая на
позицию торпедного залпа подводная лодка...
Теперь все внимание Мазур уделял исключительно этой группе.
Тем более что парочка рож была ему определенно знакома – не далее как позавчера
они от него крепенько получили в борделе. Они самые. А вон и третий, что был с
ним тогда... Все, как на подбор – крепкие ребята с решительными рожами, порой
они, подлаживаясь под окружающих, орут что-то с видом восторженных избирателей,
машут руками оратору, но это именно минутное притворство, а на деле они с
каждой секундой продвигаются ближе и ближе, словно топор сквозь кашу, ловко и
бесцеремонно раздвигая всех оказавшихся на пути – то вежливо, то вовсе уж
хамски.
Ошибиться Мазур не мог – это азбука... Они были спаяны общим
замыслом и единой целью, они неудержимо перли вперед, как сыгранная команда, по
крайней мере, часть из них, те, знакомые рожи работали на конкурента, и это все
неспроста...
Мазур растерянно оглянулся – он не видел Пепе там, где парню
было положено находиться, а значит, инструкций получить не от кого, придется
импровизировать... Предположим, это акция. Что он сам сделал бы на их месте,
чтобы облегчить задачу? Да просто-напросто устроил бы отвлекающий маневр –
рванул бы в другой стороне, если не гранату, так сильную петарду или там
газовую бомбу, чтобы началась паника, чтобы все внимание охраны было приковано
к месту взрыва, а тем временем основная группа... Мать их, они уже метрах в
десяти от нижних ступенек, и клиентна линии огня, а полицейский далеко, на
девок таращится, с другой стороны и вовсе никого нет, подходы не прикрыты
совершенно... все!!!
Когда сзади, слева, совсем неподалеку от трибуны, что-то
оглушительно грохнуло, когда в той стороне резанулотчаянный многоголосый вопль
и толпа колыхнулась в первом приступе слепой паники, Мазур даже ухом не повел,
не обернулся в ту сторону. Тебыли совсем близко, он видел напряженно-яростные
рожи, движение руки под легкий пиджак, возникший из-под полы длинный вороненый
предмет...
И прыгнул ногами вперед прямо в толпу, на головы нападавшим.
Извернувшись в полете, заплел ногами шею субъекта с пистолетом, оттолкнувшись
локтями от груди его соседа, грамотно и продуманно повалился под ноги стоящим,
легонько придушив в перевороте свою добычу, враз выбив пистолет ударом по кисти
сверху. Приземлившись, не теряя ни секунды, мимоходом подсек чьи-то ноги,
неважно чьи, все равно они тут одна компания, сложенной лодочкой ладонью выбил
дыхание из падающего...
И, оттолкнувшись, взмыл на ноги, нанеся по сторонам несколько
безжалостных и молниеносных ударов. Нападавшие рушились вокруг него, как кегли,
они не успели отреагировать толком, не говоря уж о том, чтобы сопротивляться...
А там и подмога подоспела – когда воевать, собственно, стало
уже не с кем. С полдюжины полицейских навалились на ушибленных Мазуром
злоумышленников, с превеликим энтузиазмом выкручивая тем верхние конечности,
попирая форменными ботинками шеи и спины, размахивая наручниками, резиновыми
дубинками и нечищенными толком револьверами, возбужденно вопя. Единственный не приложенныйМазуром
нападавший пытался протиснуться сквозь любопытно сомкнувшуюся толпу и по пятам
у него топотали деревенщины в штатском, азартно перекликаясь.
Мазур выпрямился, отряхивая новехонький костюм – надо
сказать, подобранный донной Розой со вкусом. Огляделся. Паника сама собой
утихла, так и не разгоревшись толком, убитых и раненых что-то не видно, а с той
стороны, где был взрыв, тянет едким чадом вроде запаха горящей резины – значит,
все же не граната, а именно петарда, как он и предполагал...
Прямо под ногами у него лежала довольно убойная, вовсе не
любительская штучка – вороненый «Вальтер» с черным глушителем – опять-таки не
самодельным, а фабричным, весьма надежным в работе. Кто бы эти ребятки не были,
они понимали толк в некоторых вещах – не окажись тут Мазура, могло и выгореть.
До мишенибыло не более пятнадцати метров, для хорошего стрелка достаточно,
ствол можно без промедления выбросить под ноги и с чистой совестью пуститься
наутек, изображая смертельно перепуганного зеваку...
Пепе так и не появился. Зато дон Себастьян Санчес, надежда
народа, был великолепен. Он не потерял ни секунды, не растерялся и не дрогнул:
едва только приутихли вопли и суета и люди вновь обернулись к трибуне, Санчес
прокурорским жестом выкинул руку в сторону скрученных злоумышленников, которых
все еще сгоряча гнули и пинали, закричал в микрофон столь эмоционально и
выразительно, что не требовалось понимать испанский. Смысл патетических фраз и
так ясен донельзя: смотрите, люди добрые, на разоблаченных наймитов подлого
соперника, козлов поганых! Гляньте только на их гнусные хари! Хрен им что
обломилось! Спасла любовь народная честного человека, трибуна и заступника! и
не испортят нам обедни злые происки врагов...
Судя по восторженному реву толпы, примерно это она и
услышала – а заступник народный, вальяжно спустившись по добротно сколоченной
лестнице, приблизился к Мазуру, какое-то время, сожалеючи качая головой с
благородными сединами, разглядывал пистолет с глушителем, который один из
полицаев демонстрировал зрителям со столь гордым видом, словно сам им завладел
в честном бою. Потом, картинно распростерши руки, заключил Мазура в тесные
объятия под крик и рукоплесканья надвинувшейся толпы. «Чего там, – подумал
Мазур, покорно мотаясь, как кукла. – Скромный герой завсегда себя
покажет...»
Он ухмыльнулся про себя, представив, какая физиономия стала
бы у дона Себастьяна Санчеса, узнай он, что обязан жизнью советскому
военно-морскому спецназу – и какой вой подняли бы конкуренты, стань им каким-то
чудом известно, кто Санчеса охранял...
Глава 7
Сюрпризы продолжаются
Так уж странно устроена человеческая психика, что Мазур,
войдя в старинное, помпезное и полное архитектурных излишеств здание мэрии,
поймал себя на том, что шагает гоголем, испытывая нечто вроде законной гордости
– поскольку не жалким просителем сюда приперся с робкой мордой и тремором в
коленках, не челобитчиком, а полноправным членом победившей команды,
триумфатором и завоевателем. Пусть даже в чужой личине, но – победитель, как ни
крути, нашабанда выиграла, народ проголосовал за дона Себастьяна Санчеса, а
глас народа, как известно...
В коридорах царила нездоровая суета, явно несвойственная
сему почтенному заведению во времена скучные и будничные. Забавно, но Мазур,
новичок в заграничной политике, без особого труда мог с полувзгляда определить,
где победители, а где проигравшие – тут не нужно быть семи пядей во лбу,
достаточно оценить выражение лиц, четко делившееся на две крайности: одни
лопаются от радости, другие погружены в печаль...
