– А вы что, лесбиянка? – невинным тоном поинтересовался
Мазур. – Тут это, насколько я знаю, не в обычае, но в Штатах могли
нахвататься...
Одной рукой удерживая машину на прежнем курсе, другой он
ловко отразил попытку влепить ему нешуточную оплеуху. Вновь остановил машину,
посмотрел на пассажирку:
– Желаете еще попробовать?
– Скотина, – выдохнула она, глядя исподлобья.
Мазур медленно покачал головой:
– Просто-напросто непосредственное дитя природы...
Неотесанный и управляемый инстинктами морской волк... Кристина?
– Да? – отозвалась она, отвернувшись.
– Вы, в самом деле, очаровательны... А что, если я поставлю
вопрос ребром? Я вас согласен охранять, беречь и защищать только в том случае,
если вы будете сговорчивой девочкой... А?
– Что-о?!
– А только так.
– Тетушка Роза...
– Она мне не хозяйка, знаете ли. Я вольный стрелок.
Он ожидал очередной попытки влепить по физиономии и
приготовился таковую отразить. Однако Кристина, превеликим усилием воли
справившись с приступом гнева, вдруг спросила:
– Зачем вы ломаете комедию?
– Я? – очень натурально удивился Мазур. – Какая
тут комедия? Я вам предлагаю сделку...
– Бросьте. Вы давно уже ломаете какую-то дурацкую комедию...
С явным перебором. Вы еще «деткой» меня назовите...
– Ну, так ты будешь умницей, детка?
– Хватит вам! Это не ваш сценический образ!
– Возможно... – сказал Мазур серьезно.
– Что же вы придуриваетесь?
– Я не придуриваюсь, – серьезно сказал Мазур. – Я
просто-напросто пытаюсь сориентироваться в ситуации. Потому что терпеть не могу
неизвестности внекоторыхделах. А это как раз тот случай. У вас какое-то предприятие,
и дело зашло настолько далеко, что вам потребовался вооруженный охранник...
Знаете, в такие игры умный человек не играет втемную. Что у вас стряслось?
– Потом узнаете.
– Когда?
– В свое время, когда мы выйдем в море... – она
спохватилась и буквальным образом прикусила язычок.
Ага, выбранная тактика принесла кое-какие плоды...
– Прелестно, – сказал Мазур. – Еще и в море
выходить? Что-то мы с Розой так не договаривались, я думал, вас просто нужно
будет несколько дней охранять... А тут еще и море... Морем я уже сыт по горло.
И, между прочим, прекрасно знаю, какие коллизии порой случаются, когда в море
выходят не затем, чтобы доставить куда-то груз или половить рыбку, а для
чего-то другого... Интересно, а вы имеете представление?
– Чисто теоретически. Потому и хотела подыскать надежного
человека...
– Я надежный, право слово, – сказал Мазур. – Но
только в том случае, если мне заранее расскажут честно и подробно, в чем дело,
в чем загвоздка, в чем опасности...
– Боитесь упустить свою выгоду?
– Боюсь новых дырок в шкуре. Иные из них не лечатся... впрочем
«выгода» – тоже неплохое слово...
Кристина повернулась и открыто посмотрела ему в лицо:
– Ну, так чего же вы хотите? Меня? Хорошо, я не
девственница. Мы переберемся на заднее сиденье, я разденусь, и вы будете со
мной делать, что хотите... но, предупреждаю: мне будет противно. Вот так. Я
закрою глаза, стисну зубы и буду лежать как колода.
– А притвориться страстной ради дела? – спросил Мазур,
у которого осталось стойкое впечатление, что не только он изучает, но и его
подвергают прокачке.
– Не смогу. Не получится.
– Жаль... В таком случае – сорок процентов.
– От чего? – прищурилась Кристина.
– То есть как? – пожал плечами Мазур. – От всего.
– А вы не лопнете?
– Постараюсь уцелеть... Ну ладно, двадцать пять.
– А вы их заслужили?
– Заслужу. Изо всех сил.
– По-моему, вы опять ломаете комедию... кстати, как вас...
– Джонни.
– По последнемупаспорту?
– По святому крещению.
– Да-а?
– Точно, – сказал Мазур веско.
На какое-то время воцарилась тишина. Порой мимо них в ту и в
другую сторону пролетали машины со всей здешней лихостью.
– Ну, и что нового вы во мне на сей раз высмотрели? –
спросила, наконец, Кристина так, словно искала единственно верный тон.
– Я понял, к какому типу женской красоты вы относитесь.
– Да-а? И к какому же?
– К типу женщин с картин Боттичелли, – сказал Мазур.
И, между прочим, не лукавил душой. Именно такое впечатление
у него и создалось. Было в ней что-то от женщин Боттичелли – говоря возвышенно,
тот самый налет светлой печали во взоре и всем облике, который Мазур всегда
усматривал и в Венере, и в Юдифи, да и в других «Нельзя так открываться, –
подумал он. – Это уже не маскас ней говорит, это ты собственными эмоциями
и мыслями делишься, а этого категорически нельзя. Мало тебе было Ангелочка и
Бриджит? Мало тебе Мэй Лань?»
– Вы продолжаете меня изумлять, Джонни, – сказала
Кристина светским тоном. – Кто бы мог подумать, что простой моряк знает о
Боттичелли...
– Дорогая сеньорита Кристина, – сказал он
злорадно. – Вы, простите, не учитываете специфики моряцкого ремесла и
нашей психологии. У моряков в каютах, знаете ли, всегда пришпилены к
переборке, гм... не обремененные одеждой дамочки. И это вовсе не обязательно
красотки из «Плейбоя». Есть масса репродукций великих картин, которые любой
моряк рассматривает с утилитарной точки зрения... Вот и вся разгадка.
– А может, вы себя умышлено огрубляете?
– Вот уж нет, – сказал Мазур. – Честное слово, я
простой моряк. Родился в Австралии, служил в армии, потом нанялся на корабль и
с тех пор болтаюсь по белу свету... И такая жизнь меня вполне устраивает.
– Что-то вроде хиппи?
– Ничего подобного, – твердо сказал Мазур. – Хиппи
– совсем другое. Грязные и ленивые, никчемные бездельники, не способные ни
гвоздь вбить, ни починить карбюратор в машине. Я же, не сочтите за похвальбу,
многое умею делать. Просто мне нравится именно такая жизнь. Но это ведь отнюдь
не значит, что я – тупой и ограниченный?
– Я, кажется, поняла...
– Что именно?
– Штампы, – сказала Кристина. – Устоявшиеся
штампы. Вы, когда услышали обо мне, сразу вспомнили один устоявшийся штамп, а
я – другой. Отсюда и все недоразумения... Что вы ухмыляетесь?
– Ну, это все же лучше, чем «скотина», – сказал Мазур.
