– Интересно, – сказал Мазур, мимолетно коснувшись
локтем заткнутого за ремень пистолета. – Это что, переговоры?
– Возможно. Я совсем его не ждала... – и она что-то
бросила привратнику, проворно выскользнувшему из столовой. – Ну что же,
посмотрим, с чем он заявился...
– Слушай, – сказал Мазур. – Чтобы я не выглядел
совершеннейшим идиотом, объясни ты в двух словах, из-за чего вы с ним
поцапались...
– Ну ладно, – сказала Кристина. – Если в двух
словах... В свое время отец хотел провести это предприятиес ним вместе, и даже
кое-что рассказал... но потом они поссорились. Дон Хайме хотел, чтобы я за него
вышла...
– Понятно, – кивнул Мазур. – Все денежки в одной
семье... А ты, я так понимаю, отказалась?
– Как ты догадлив! Он меня нисколечко не прельщал... В
общем, он не знает места, но знает, очемидет речь...
– И он осерчал, я так понимаю?
– Ну да, – бледно улыбнулась Кристина. – Ему
хотелось заполучить не только долю, но и меня...
– Я его понимаю... Что было дальше?
– Отца они подстерегли два месяца назад, на дороге, возле
Чакона. Он выжил, повезло. Получил четыре пули. Сейчас он в клинике, в столице.
Всеми делами пришлось заниматься мне...
– Ага, – сказал Мазур догадливо. – А на тебя у
него рука не поднимается, а?
– Он все-таки идальго, – отрезала Кристина. – Не
так-то просто для человека подобного происхождения убить девушку своего круга.
Воспитание и традиции...
– Да вдобавок матримониальные планы, нет?
– Вон он...
Мазур посмотрел в разбитое окно столовой. По мощеной
кирпичом дорожке к дому, небрежно помахивая тростью, шествовал пожилой и крайне
представительный сеньор: красивая проседь в волосах, усы и эспаньолка на
старинный манер, серая тройка, белый галстук...
– Странно, что ты ломаешься, – сказал Мазур. –
По-моему, вполне приличный жених. Море обаяния и шарма, а если вдобавок учесть
родословную...
Кристина сверкнула на него глазами, что твоя пантера, но
ответить колкостью не успела: потенциальный жених вошел в столовую, улыбаясь
вежливо и благожелательно, с невыносимой галантностью поцеловал руку Кристине,
сухо кивнул Мазуру, как какому-то конюху, опустился на стул в непринужденной
позе. Положив обе ладони на изогнутую рукоять трости, посмотрел куда-то поверх
головы Мазура и произнес что-то по-испански с видом надменным и
пренебрежительным.
– Давайте говорить по-английски, – сказала Кристина с
восхитительно равнодушным лицом. – Мой... друг не понимает по-испански.
– Охотно, – сказал дон Хайме на приличном английском,
вновь глядя поверх Мазуровой макушки. – Я говорил: простите, не имел чести
быть представленным...
– Меня зовут Джон, – сказал Мазур. – Джон Смит.
Адвокат сеньориты Кристины. Я из Филадельфии, изволили слышать? Адвокатская
контора «Смит, Смит, Смит и Смит» Я – четвертый в списке Смит, который «и
Смит». Город Филадельфия, цитадель американской демократии... не доводилось
бывать?
– Доводилось, – не моргнув глазом, ответствовал дон
Хайме. – Молодой человек, тысячу раз простите, но выговор у вас вовсе не
американский...
– Помилуйте, я и не выдавал себя за урожденного
американца, – светским тоном сказал Мазур. – Позволено ли мне будет
осведомиться, отчего вы на меня так странно смотрите?
– Вам не кажется, что это вульгарная привычка – таскать
пистолет за поясом?
– Господи! – сказал Мазур растроганно. –
Наконец-то я встретил человека, который вопреки местным традициям отмечает
вульгарность этого обычая... Вы тысячу раз правы, любезнейший дон Хайме.
Пистолет за поясом – это плебейство... но я не виноват, что здесь именно так
заведено и невозможно достать нормальную кобуру... Если вас пугает мой скромный
пистолетишко, я его уберу...
– Молодой человек, – значительным тоном произнес дон
Хайме. – Чтобы меня по-настоящему напугать, нужно нечто большее, чем
подобная игрушка... да и ее хозяин.
– Ну, тогда я уж и дальше буду сидеть с пушкой за поясом?
– Сделайте одолжение.
Мазур непринужденно повернулся к Кристине и сказал так,
словно они были здесь одни:
– Дорогая, ты была права – чертовски забавный старичок...
Дон Хайме одарил его молниеносным, испепеляющим взглядом.
Мазур в ответ на это улыбнулся простецки, широко, совершено идиотски. На
несколько секунд повисло молчание, потом дон Хайме преспокойно спросил:
– Милая Кристина, где вы раскопали этого дешевого
гангстера? – и любезно сообщил Мазуру: – В вашем облике есть некоторые
недочеты, должен с прискорбием заметить. Полагалось бы носить шляпу фасона
«борсалино», лихо заломленную набекрень, держать в уголке рта изжеванную
сигару, а на пальце просто обязан красоваться огромный перстень...
– Я не сторонник скрупулезного следования окостеневшим
традициям, – сказал Мазур. – Дон Хайме, вы сделали две ошибки. Даже
три. Во-первых, я не гангстер, во-вторых, не дешевый. В-третьих, должен вам
сказать откровенно: мне никогда не нравились люди, которые посылают своих
холуев стрелять в девушек и поджигать коровники. Первое – подло, а второе –
мелко. Ваши предки, я уверен, в гробах ворочаются...
– Оставьте в покое моих предков, – ледяным тоном
произнес визитер.
– Да ради бога, – сказал Мазур. – Так вот, мне не
нравятся люди, ведущие себя подобным образом. Иногда, если особенно допекут, я
их, простите, убиваю...
С тем же каменным выражением лица дон Хайме произнес:
– Простите, милейший, а вас никогда не называли нахальным
щенком?
– Ба-бах!
Кристина невольно отшатнулась. Зато дон Хайме, не дрогнув,
остался сидеть в своем кресле, держа обеими руками гнутую рукоять трости – хотя
самой трости при рукояти уже не было, трость валялась на полу, перебитая пулей
из «Тауруса».
– Неплохо, – произнес, наконец, дон Хайме, небрежно
отшвырнув рукоять. – Оружием вы владеете мастерски, согласен... Но ведь
это еще ничего не решает, я так думаю... Кристина, позвольте вам попенять на
правах старого доброго знакомого, некогда державшего вас на руках, когда вы еще
пребывали в младенческом возрасте... неужели вы всерьез рассчитываете чего-то
добиться, наняв этого... – он многозначительно оборвал гладкую фразу.
Кристина, гордо выпрямившись в кресле, ответила с
восхитившим Мазура выражением лица:
– А если предположить, что рассчитываю?
– Должно быть, на оплату услуг этого чистозовы потратили
последние деньги?
– Сеньорита, вас не затруднит перевести непонятное мне
слово? – спросил Мазур спокойно. – Если оно имеет хоть чуточку
уничижительный оттенок, я его выкину в окно...
– Да нет, пожалуй, – сказала Кристина. – «Чистозо»
означает забавник.
