– Зовут меня Уильям Кидд,
ставьте парус, ставьте парус!
Рядом черт со мной стоит,
абордажный нож блестит,
ставьте парус, ставьте парус!
Кораблик коснулся бортом обрывистого берега – и Хольц, не
теряя времени, навел на Мазура автомат, рявкнул:
– Что за фокусы? Что за вид?
– Вид как вид, – пожав плечами, сказал Мазур и одним
прыжком перемахнул на палубу. Прошел к своей одежде, спокойно принялся ее
натягивать. – Голых мужиков не видали?
– А где... всё? – растерянно спросила Кристина.
Полностью одевшись, обувшись, сунув пистолет на привычное
место и с приятностью ощущая бедром его надежную тяжесть, Мазур преспокойно
ответил:
– Все там, где и надлежит. Не беспокойся, бриллианты я
достал. Все до одного, ровно столько, сколько их было по рассказам нашего
дорогого герра Хольца.
– Но... где же?
– На берегу, – простецки щурясь, сказал Мазур. –
Если хочешь пойдем, мы трое, и заберем.
На ее лице отразилось даже не облегчение, а смесь
разнообразнейших чувств, в которых она и сама, надо полагать, не могла сейчас
разобраться:
– Но почему...
– Потому что наш Джонни парень тертый и особого доверия к
человечеству не питает, – усмехнулся Хольц, опустив автомат и глядя на
Мазура с несомненным уважением. – Вот он и побоялся, что камушки у него
возьмут, а самого на борт не пустят... А, Джонни?
Кристина вспыхнула, надвигаясь на Мазура:
– Да-а? Получается, ты подозревал меня... меня...
– Как ты прекрасна в гневе, звезда моя... – сказал
Мазур, ухмыляясь во весь рот. – Тебяя ни в чем таком и не подозревал, как
тебе только в голову пришло? Но разве здесь только мы с тобой... и наш
достойный капитан? – поторопился он добавить, видя, что рядом встал
Гальего.
Хольц уперся в него злым взглядом:
– Это что, в мой огород камешек?
– Да что вы, майн либер! – пожал плечами Мазур.
– Не валяйте дурака! Вы ведь меня имели в виду?
– Ну, а если и так, Хольц? – устало спросил
Мазур. – Вы что, мне отец родной? В таких играх держи ухо востро, вы это
сами талдычили все время...
Капитан Гальего степенно сказал, попыхивая гнутой трубочкой:
– Сеньор, уверяю вас, что при любой попытке... э-э, устроить
на борту моего корабля дисгармонию я реагировал бы немедленно.
– Я нимало не сомневался в вашем благородстве, сеньор
капитан, – заверил Мазур, отвесив изысканный поклон. – Но береженого
бог бережет... Итак, друзья мои, не отправиться ли нам с песнями и
триумфальными плясками за сокровищем? Оно совсем близко, честное слово, с
полкилометра пройти...
– Ну, хорошо, – сказал Хольц, сердито поджимая губы.
Оглянулся на невозмутимого капитана: – Надеюсь, сеньор Гальего, вы столь же
немедленно и эффективно отреагируете, если наш Джонни вернется из леса один?
– Будьте уверены, – лаконично ответил капитан,
окутанный приятным дымком дорогого табака.
– Я тоже самого лучшего мнения о вас, Хольц... –
фыркнул Мазур. – Я вас тоже полагаю честнейшим и порядочнейшим
партнером... Ну что, пойдемте?
Индейцы проворно перекинули на берег сходни, первым по ним
сошел, прямо-таки сбежал Хольц, следом переправился Мазур, протянул руку
Кристине.
Кристина взирала на него восторженно и преданно. Если она
играла в осуществление какого-то неведомого замысла, то была гениальной
актрисой, по которой плачет Нобелевская... ах, нет, актерам ведь не дают
нобелевок...
– Как там было? – спросила она прямо-таки зачарованно.
– Пустяки, – сказал Мазур. – Разве что слонялась
парочка призраков в лохмотьях мундиров, и один, кстати, пожаловался, что скотина
Хольц давным-давно одолжил у него двадцать марок, да так и не отдал,
прохвост...
Неприязненно косясь на него Хольц фыркнул:
– Чирикайте, чирикайте... Черт с вами. Как-нибудь
перетерплю, все равно скоро разойдемся...
Мазур все время держал его в поле зрения – хотя понимал, что
немец-перец-колбаса, если и задумал что-то скверное, ни за что не попытается
пальнуть в спину, пока не ощутит в руках бриллианты. И все равно, следовало
быть готовым ко всему – до тех пор, пока они не окажутся на континенте...
Когда они добрались до места, Мазур присел на корточки,
уголком глаза постоянно фиксируянемца, готовый при необходимости взмыть
отпущенной пружиной и нанести удар (да и Кристину он не обделял
профессиональным вниманием), заслонил спиной свежую захоронку, сначала вытащил
из переплетения корней футляр с микропленкой и быстро засунул его во внутренний
карман пиджака. Потом, уже не таясь, извлек оба мешочка и повернулся к
спутникам:
– Великий миг, друзья. Зазвучали невидимые фанфары, вступили
трубы и барабаны, кладоискатели делят добычу... Есть предложение: к чему
возиться с аптечными весами, скрупулезно подсчитывая караты? К чему эта
мелочность, когда речь идет о сеньорите из старинного рода и бывшем офицере
военного флота? В каждом мешочке – по четырнадцать штук, они примерно
одинаковые, так что держите.
Шагнул вперед и положил по мешочку в подставленные ладони.
Постоял, покачиваясь с пятки на носок, откровенно ухмыляясь, громко сказал
Кристине:
– Что-то я смотрю, ты не торопишься усладить глаза алмазным
блеском? И правильно. Присмотрись внимательнее к нашему милому герру Хольцу.
Его честная, открытая физиономия вовсе не озарена здоровой алчностью, как
следовало бы думать. Скорее ему скучно и тоскливо. Сорок лет человек лелеял
мечту, а теперь она вдруг исполнилась... и что дальше-то? А, Хольц?
Немец поднял глаза от горсти сверкающих прозрачных камешков
у себя в ладони. Его автомат болтался на плече, а лицо и в самом деле не
блистало что-то алчностью и триумфом. Оно казалось постаревшим в одночасье,
усталым, скучным...
– Вообще-то вы не правы, Джонни, – ответил Хольц ровным
голосом. – Мечта заключалась не в том, чтобы найти камни, а в том, чтобы
после этого пожить как следует. И она еще не претворена в жизнь. Конечно,
ситуация и в самом деле несколько... прозаична. Но какое тут к черту
разочарование? Просто-напросто я сорок лет карабкался, лез, обламывал ногти,
ходил по лезвию, лез... и вот добрался. Потребуется какое-то время, чтобы
привыкнуть к новому положению дел...
– Неплохо изложено, – сказал Мазур. – Ну, а все
же? Счастливее стали? А ты, прелесть моя? Каково чувствовать себя невестой с
приданым в миллион долларов?
Кристина, повертев меж пальцами освобожденный от бумажки
бриллиант, ответила ему чуточку растерянным взглядом:
– Ощущения в самом деле... сложные. Столько сил, трудов и
опасностей... а потом ты буднично достал мешочки...
