– Бросьте мне вашу пушку, Джонни, – с напряженной
улыбкой, твердым голосом распорядился Ронни, держа его на прицеле. – Тем
более что это, строго говоря, мояпушка. Собственные денежки выложил.
– Ну, денежки, предположим, были казенные, а? – сказал
Мазур, извлек «Таурус», держа его указательным пальцем за скобу, перебросил
собеседнику. – Извольте, мы люди честные, чужого нам не надо.
– Встаньте-ка, повернитесь... Чтобы я мог убедиться, что
второго у вас нет.
– Да ради бога, ради бога... – сказал Мазур. –
Так? – он распахнул пиджак, медленно крутанулся на месте. – Штаны не
заставляйте снимать, а? Я и перед бабами-то стриптиз не исполняю, а уж тем
более перед мужиками...
– Ладно, садитесь, – Ронни сунул бразильскую пушку в
карман, а свою так и не убрал, положил рядом на подоконник. – Я и так
вижу, что второго нет...
«Видишь ты дуду на льду, – подумал Мазур. –
Любитель хренов».
– Ну, где пленки?
– Ага, – сказал Мазур. – Я их вам отдам, а вы мне
в лоб шарахнете из своего сорок пятого.
– Зачем? – пожал плечами Ронни. – Я играю честно.
– Ой ли?
– Честно. Ну зачем мне вас убивать?
– Ну... – задумчиво протянул Мазур. – Чтобы я не
проболтался.
– А вы и так не будете болтать, – ухмыльнулся
Ронни. – Не в ваших интересах. Поскольку пленки при вас, то и камни, надо
полагать вам удалось добыть?
– Вот камешков попрошу не касаться, – сказал Мазур с
надлежащей алчностью на лице.
– Да успокойтесь вы... Каждому свое. Джонни, вы для бывалого
авантюриста человек ужасно дерганый...
– Не люблю неизвестности. А вы – сплошная неизвестность.
– Да какая вам разница? Отдадите мне пленку, и расстанемся
навсегда. Наслаждайтесь жизнью, как вам угодно... только язычок все же держите
за зубами. С меня достаточно пленок.
– Душа умиляется при виде такого полного и законченного
бескорыстия, – сказал Мазур. – За идею служите, а? Ради великой
американской демократии стараетесь...
Ронни прищурился:
– А разве я говорил, что представляю Америку?
– Да полноте, – сказал Мазур. – Я немало помотался
по свету... у вас классический выговор уроженца западного побережья: я бы
сказал, Фриско... Я не раз бывал во Фриско.
– Допустим. И что?
– Да ничего, – сказал Мазур. – Мне просто приятно
видеть, что в наш циничный, насквозь меркантильный век еще остались люди,
служащие высокой идее. Сам-то я – алчный авантюрист... А вам разве не
приятно, что на вас смотрят с уважением и восхищением, как на идейного?
– Джонни, – произнес собеседник негромко, насторожено. –
Оставьте это словоблудие. Давайте пленки и разбежимся.
– Интересные дела, – сказал Мазур. – Вот так вот
взять и отдать?
– А какого черта вы еще хотите?
– Черт мне ни к чему, – сказал Мазур. – От черта в
хозяйстве наверняка одни неприятности, да и моя набожная бабушка не одобрила
бы, притащи я домой черта...
– Да бросьте вы! Что вы хотите?
– Денег, Ронни, денег, – сказал Мазур с обаятельнейшей
улыбкой. – Бабок, хрустов, зелененьких...
– Ну вы и прохвост! – сказал Ронни с некоторым даже
восхищением. – А камешки? Ваша доля? Неужели мало?
– Вы знаете, обнаружилась страшная вещь, – сказал
Мазур. – Когда я столь резко разбогател, алчность не только не пропала, а,
наоборот, окрепла. Захотелось еще и еще. Ничего удивительного, а? Вспомните
ваших миллионеров, всех этих Морганов и Рокфеллеров. Никто не останавливается,
накопив изрядную сумму – продолжает делать деньги, пока жив... Такова уж
человеческая натура, не всем же быть бескорыстными идеалистами вроде вас...
– Ну вы и поросенок, Джонни...
– Какой есть. Америка – страна богатая. Сто тысяч баков – не
слишком обременительная для секретного бюджета сумма, а?
– А сто тысяч хороших пинков в жопу? – нахмурясь,
спросил Ронни.
– Бросьте, – сказал Мазур. – Это бизнес. Все на
свете – бизнес.
– Я вам обещал хоть доллар?
– Нет, – честно признался Мазур. – Ну и что? Если
уж у человека есть неплохой товар, грех не потребовать...
Ронни процедил с угрюмым видом:
– У человека должен быть еще и здравый смысл. Вы и так
неплохо нажились на этой морской прогулке, Джонни. Уясните быстренько и
навсегда: я не намерен с вами торговаться. Вы и так получаете серьезное,
весомое, великолепное вознаграждение: мыоставим вас в покое. Право же, это
немало. С лихвой достаточно для бродяги и авантюриста, лишившегося всех
документов, да к тому же объявленного здешней полицией в розыск за убийство...
– Ах, вот как? – поморщился Мазур, не моргнув
глазом. – Выходит, и до вас дошли эти сплетни?
– Это не сплетни. Я своими глазами видел документы. У меня
неплохие связи в местной полиции. Как же иначе мне удалось бы слепитьвам столь
убедительную ксиву? Так что умерьте аппетит, Джонни. В кармане у вас и так
приличная сумма – а на хвосте полиция. И только от меня зависит, спокойно будет
протекать ваша дальнейшая жизнь или осложнится донельзя... Или вы полагаетесь
на вашего новоиспеченного алькальда? Глупости, Джонни, он из-за вас не станет
ссорится с влиятельными людьми и ведомствами, сдаст и глазом не моргнет. Ваш
страховой полис – это я. И только я. Так что не ломайтесь. Мы с вами
квиты...
– Полагаете? – осведомился Мазур, внешне расслабленный,
но напрягшийся, как сжатая пружина. – А я вот думаю, что за вами есть
небольшой неоплаченный счет... Это ведь вы послали следом за нами эту старую
скотину, дона Хайме с его головорезами?
На лице Ронни не дрогнул ни один мускул:
– О ком вы говорите?
– Да бросьте, – сказал Мазур. – Коли уж вы следили
за Кристиной и безусловно взяли ее в разработку, не могли хотя бы не слышать имечко
дона Хайме... Ронни, неужели вам не интересно, где они? Там ведь должен был
быть ваш человек, вряд ли этот старый хрен и его пристебаи умели обращаться с
пеленгатором...
– А в самом деле, где они? – тихо и недобро спросил
Ронни.
– Должен вас огорчить. На дне морском, – сказал
Мазур. – Нас, австралийцев, только тронь...
– Все? – спросил Ронни бесстрастно.
– Ага, – сказал Мазур. – Старина, вы недооценили
офицера кригсмарине, пусть и бывшего, а также бывшего парашютиста. По большому
счету, это были не более чем мелкие уголовнички... Я нашел ваш маячок на
«Креветке», Ронни. У старого хрыча не хватило бы ни фантазии, ни жизненного
опыта, чтобы устроить такую штуку. Здесь уже попахивало конторой, и я подумал в
первую очередь о вас. Знаете, Ронни, вы все-таки скотина. Сулили мне дружбу и
все блага спокойной жизни, если я привезу вам пленки – а другой рукой отправили
следом эту поганую компанию...
