Поначалу Алеша решил, что он погиб и что жизнь его подошла к концу. Но, поскольку человек имеет свойство приспосабливаться к любым обстоятельствам, он, не видя вокруг себя реальной опасности, быстро забыл о своих страхах. А кроме того, пребывание на спецбазе ФСБ, хоть и было принудительным, но все же не имело ничего общего ни с адской каруселью ГУЛАГа, ни с мясорубкой Майданека.
Его исправно и вкусно кормили, позволяли беспрепятственно бродить по огромной территории базы, огороженной пятиметровым бетонным забором, и не возражали, когда он с любопытством изучал стоявшие в огромном дворе устройства из изогнутых металлических труб, странные плоские стены с окнами без стекол, торчавшие в небо, и многое другое, для чего в его голове даже не было названия.
Кроме странно раскорячившихся неподвижных железных пауков и закопченных руин, содержавшихся, впрочем, в порядке и чистоте, на территории базы можно было увидеть два десятка разнокалиберных кирпичных построек неизвестного назначения. Вдоль забора стоял ряд кирпичных же домиков, в одном из которых и обитал Алеша. Домики эти были очень маленькими, вроде будки стрелочника, и в каждом из них была всего одна очень небольшая комната, в которой умещались койка, стул, небольшой шкафчик, стол, прикрепленный к стене под окном и стул.
Несмотря на такую спартанскую обстановку, эти скромные убежища были весьма добротны и не оскорбляли тюремным убожеством и демонстративным пренебрежением хозяев к человеческому достоинству жильцов, одним из которых был и Алеша.
Здесь было много непонятного.
Одним из необъяснимых пока обстоятельств было то, что все немногочисленные обитатели кирпичных скворечников, выстроившихся в тени высокой бетонной стены, были странно молчаливы. Они никогда не разговаривали друг с другом и вообще вели себя так, будто вокруг никого не было. Конечно, передвигаясь по двору, они не сталкивались, как слепые, но Алеша ни разу не заметил, чтобы кто-нибудь из них хотя бы обменялся взглядом с другим.
Не обладая достаточным опытом светской жизни, Алеша тем не менее знал, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят, и с первого же дня, когда он, наконец, вышел из ситуационного шока и покинул свою персональную конуру, повел себя точно так же. Конечно же, ему хотелось броситься к одному из людей в одинаковой спецодежде, которые время от времени появлялись во дворе, и засыпать его вопросами, но он сдержал этот порыв и теперь со странным удовлетворением понимал, что поступил правильно и что здесь нужно вести себя именно так.
Все жившие в домиках люди, в том числе и Алеша, были одеты в удобные темно-синие комбинезоны и крепкие добротные ботинки. В первый же день, когда Алешу высадили из вертолета, который тут же улетел, его сразу отвели в душ, где немногословный военный в пятнистой форме показал ему, как пользоваться кранами с холодной и горячей водой, дал кусок душистого мыла, забрал Алешины шмотки и положил на скамейку пачку новой одежды. Когда Алеша, в первый раз в жизни приняв душ, вышел в предбанник, он увидел еще и стоявшие рядом со скамейкой высокие шнурованные ботинки. Алеше они понравились, и, пожалуй, это было первым положительным впечатлением за эти несколько безумных часов, наполненных грохотом, скоростью, неизвестностью и страхом.
Когда Алеша оделся, тот же военный отвел его в один из домиков, познакомил с внутренним устройством маленького, но в чем-то даже уютного жилища и через десять минут принес картонную коробку, в которой оказались судки с горячей пищей. Алеша жадно поел и, сраженный нервотрепкой и сытостью, повалился, не раздеваясь, на койку и проспал почти до следующего полудня.
А после позднего завтрака, принесенного уже другим военным, когда уже почти успокоившийся, но все еще ничего не понимавший Алеша вышел во двор, он увидел представительного офицера средних лет с большими звездами на погонах, который шел через двор прямо к нему.
Подойдя к Алеше, стоявшему неподвижно, офицер остановился и некоторое время дружелюбно оглядывал молодого и ладного парня, которому явно шли темно-синяя униформа и высокие шнурованные ботинки, и, наконец, сказал, улыбнувшись:
— Ну, здравствуй, Алексей Силычев!
— Здравствуйте, — вежливо ответил Алеша и стал ждать, что же будет дальше.
Офицер огляделся, как бы ища что-то, и, увидев неподалеку стоявший под навесом большой стол, окруженный длинными скамьями, удовлетворенно кивнул и спросил:
— Алеша, можно я буду тебя так называть? Алеша кивнул, и офицер продолжил:
— Пойдем туда, Алеша, присядем. Нам нужно поговорить, а в ногах, как ты знаешь, правды нет.
Они направились под навес, и, когда уселись, офицер вынул из кармана пачку сигарет и, положив ее перед собой, посмотрел Алеше в глаза.
— Меня зовут Александр Михайлович Губанов, — сказал он, — я генерал ФСБ. Знаешь о такой организации?
— Нет, — ответил Алеша и откинулся на деревянную спинку скамьи.
Губанов проследил за этим спокойным движением, и в его глазах мелькнуло удовлетворение. Он закурил и, проследив, как облачко голубоватого дыма уплыло в небо, продолжил:
— Ну, собственно, я на это и не рассчитывал. Сейчас я расскажу тебе о том, что происходит. Я думаю, что тебе и самому очень хочется узнать об этом.
Алеша опять молча кивнул, а Губанов затянулся и начал:
— Мы все живем в стране, которая называется Россией. В России сейчас около ста пятидесяти миллионов человек. И все они разные. Есть среди них трудолюбивые работяги, есть инженеры, есть крестьяне, которые выращивают хлеб, есть художники и писатели, есть врачи и музыканты, в общем — есть очень много очень разных людей. А кроме них, есть и злодеи. Об этом ты, конечно же, знаешь, потому что всю свою жизнь провел в тайге недалеко от зоны, где эти самые злодеи как раз и содержатся. Так что объяснять тебе, что такое тюрьма и зачем она существует, я не буду. И все эти злодеи, то есть убийцы, грабители и прочая шваль, опасны для людей, потому что они хотят ограбить их и убить. Но они опасны только для одного отдельно взятого человека, то есть для того, на кого они нападают. А для страны они, в общем-то, не опасны. Они не хотят разрушить больницы, сжечь поля, натравить одних людей на других или сделать еще что-нибудь такое, чтобы всем стало плохо. Ты понимаешь меня?
Алеша слушал Губанова очень внимательно и снова кивнул, с интересом ожидая продолжения рассказа.
— Вот и хорошо, что понимаешь. Но лучше ты все-таки не кивай, а говори словами, ладно?
— Ладно, — ответил Алеша.
— Так вот. Как я уже сказал, эти люди, которых ты наверняка видел в тайге, — страшные и опасные негодяи. Но, повторяю, они опасны только для того, кто попадется им на пути. И ими занимается Министерство внутренних дел, то есть, проще говоря, милиция. Их ловят и сажают в тюрьму. Но есть и другие люди, которыми занимаемся мы — сотрудники ФСБ, то есть — Федеральной службы безопасности.
Алеша непонимающе взглянул на Губанова, и тот пояснил:
— Федеральная — это, чтобы тебе было понятнее, значит — государственная. И мы охраняем не просто граждан, таких, как ты, а само государство. Потому что есть злодеи, которые хотят, чтобы плохо было всем. Им не нужна личная выгода. Им не нужны чьи-то деньги или чья-то жизнь. Они хотят, чтобы заводы перестали работать, чтобы дома обрушились, чтобы настал голод, чтобы на полях сгорел хлеб, чтобы страшные болезни косили людей десятками тысяч, чтобы грабители и убийцы беспрепятственно ходили по земле толпами и делали свое черное дело.
