Во всяком случае, все три одновременно.
Урки с федералами — маловероятно, но возможно. Ссучившихся уголовников хватает. И наверняка они есть и в моем окружении.
Федералы с террористами… Ну, я не знаю. Это какими же уродами надо быть, чтобы закорешиться с безбашенными воинами Аллаха! Маловероятно, но все же отбрасывать этот вариант не следует. Если там все такие, как Арцыбашев и Губанов, то очень даже может быть.
И, наконец, воры с арабскими беспредельщиками.
Какие тут могут быть общие интересы?
Поделить мои, то есть бывшие исламские, деньги? Арабы на это не пойдут, потому что им нужно все, а не доля с неверными собаками. Может быть, урки навели у них справки, сколько денег я забрал из банка в Эр-Рияде? Как же, как же, так они им и рассказали!
В общем, получается хорошенький кроссворд. И я должен разгадать его как можно скорее, потому что у них Алеша. И в чьих бы руках он ни был, я точно знал, что он подвергается смертельной опасности и что действовать я могу только один, потому что…
Оппаньки! Ну-ка, ну-ка, не торопись, Знахарь, не спеши!
Действовать я могу только один, потому что я не могу попросить о помощи никого из уголовной братвы. Я — вор в законе. А вор в законе не может иметь ни дома, ни собственности, ни родни. И если я обращусь за помощью к своим, то тем самым подтвержу то, что я — неправильный вор в законе. То, что я в безголовой юности носил на груди всякие значки и надевал форму младшего лейтенанта — еще куда ни шло. Тогда, на сходке, Дядя Паша из Нижнего Тагила жопу морщил, но все обошлось. А вот то, что я, уже будучи коронованным вором в законе, авторитетом, позволил себе такое вопиющее нарушение воровского закона, как братание, было намного хуже. И с меня могли потребовать ответ.
Но ведь не потребовали же! Значит — не знали.
И если этот сквозняк дует со стороны воров, то те, кто организовал эту подляну с Алешей, прекрасно понимали, что мне никто не поможет, потому что на слова об угрожающей Алеше опасности я должен был ответить, что он мне — никто и что они могут делать с ним, что хотят, а мне на это наплевать.
Но я не сделал этого и таким образом уже упорол косяка.
Нехорошо, Знахарь, нехорошо…
И тем, кто забрал Алешу, не нужна предъява, на которую я должен буду дать ответ. Им нужны мои деньги.
И все же — кто это был?
Этот вопрос не давал мне покоя всю ночь. Заснул я только под утро и потому, встав с постели, был невыспавшийся и злой. Ровно в одиннадцать раздался звонок, и я взял трубку.
Тот же голос произнес:
— Приезжай через полчаса на Исаакиевскую площадь и жди у памятника Николаю Первому. Будь один и помни, что твой брат Алеша у нас.
Он повесил трубку, а я, сжав зубы, вызвал Доктора и сказал ему:
— Я еду в город по важному делу. Отмени все встречи и перенеси их… хотя не переноси. Просто отмени и все.
Доктор кивнул и вышел.
А я полез в потайной сейф и вынул оттуда «Беретту» и сбрую к ней.
Давненько мы не брали в руки шашек, пробормотал я, застегивая на себе сложную систему ремней подмышечной кобуры. Ну что же, может быть, опять придется поскакать по веткам с дымящимся стволом…
Там видно будет.
Спустившись вниз, я увидел направившегося в мою сторону телохранителя и шофера Толика и сказал ему:
— Сейчас ты мне не нужен.
Толик открыл рот, чтобы возразить мне, ведь именно он отвечал за мою безопасность, но я, опережая его, спросил:
— Ты что, хочешь поспорить со мной?
Он беспомощно развел руками и, явно расстроенный, удалился в угол, где у него на столике лежала книжка в цветастой обложке, на которой были изображены пистолеты, пачки долларов и сисястые девки.
Выйдя на улицу, я уселся в большой черный «Ленд-крузер» и, уже отъезжая от поребрика, вспомнил, как, назначая мне встречу, неизвестный собеседник произнес слова «твой брат» с особым выражением.
А потом я снова вспомнил слова Дяди Паши из Нижнего Тагила:
«Говорю вам, он неправильный вор. И короновать его нельзя».
Да, похоже, что я и в самом деле был неправильным вором в законе.
Но там — Алеша, и я хотел, чтобы, когда настанет время навсегда встретиться с Настей, я смог спокойно посмотреть в ее ласковые темно-карие глаза.
А насчет того, правильный я или нет, так еще не вечер.
Разберемся.
Конец первой книги.
