Навсегда!
А через три месяца со всех уголков нашего необъятного СССР в Москву посыпались фальшивые векселя, авалированные одним из солиднейших банков страны. Из более сотни фальшивок ликвидными оказались лишь восемнадцать на сумму сто восемьдесят тысяч рублей, которые банк честно и домицилировал. А остаток в семьдесят тысяч, за которым никто так и не явился, в квартальном отчете был занесен в статью «Незапланированные прибыли». Да и зачем кому-то нужны были эти несчастные семьдесят штук, если по подсчетам финансового директора банка чистый навар аферистов составил более миллиона рублей.
Не стоит и говорить, что всю эту немудреную операцию разработал и претворил в жизнь не кто иной, как Лаевский или Ласковая Смерть — погоняло, которое Олег получил, стоило зекам узнать, что и невесту-изменницу, и ее кобеля он старался прикончить как можно гуманнее, хотя в той ситуации, в какой оказался, по мнению братвы, имел право и на более изощренную месть…
— М-да-а-а-а! Ничего не попишешь, добыли шмеля!
[67]
Продолжать думаешь? — спросил у Олега вор в законе Миша Кореец, финансировавший аферу с фальшивыми векселями, когда Гепатит пришел к нему в «офис» для окончательного расчета.
Они находились вдвоем в небольшом, скромно обставленном кабинете одного из многочисленных московских кооперативов, организованных и крышуемых ворами. Уже тогда, в конце восьмидесятых, предусмотрительные авторитеты, одними из первых осознав необратимость перемен, происходящих в стране, извлекли из загашников неправедно заработанные рубли и спешили легализовать их, активно вкладывая в набирающее обороты частное предпринимательство.
— Что значит «не в том ключе»? — Кореец отложил в сторону очередную пачку из ста пятидесятирублевок и по-стариковски сварливо заметил: — Сижу сейчас, трачу время, делаю то, что должен был сделать ты. Мог же хрусты упаковать в узляки, принести их мне в божеском виде. Ты ж финансист! Ты же к бабкам должен испытывать уважение! А ты с ними, как с мусором. Затолкал ворохом в порт
[69]
и готово. Эх, молодо-зелено!.. Так, Олежа, что значит «не в том ключе»? Решил сменить профиль?
— Да.
— А какой смысл?.. — Миша Кореец сделал короткую паузу. Несмотря на ворчание вора, и слепому было бы видно, какое удовольствие тот получает, перелопачивая такую гору пятидесятирублевок. — Между прочим, в маляве, что пришла с твоей зоны, про тебя отписано много хорошего. Рассказать, что?
— Расскажи.
— Козырный фраер
[70]
ты, правильный. Не дешевка. Был в авторитете, жил по понятиям, следил за базаром. С первых дней ушел в отрицалово. Первоходок, а не минуло двух лет, как вошел в первую пятерку,
[71]
стал свояком.
[72]
Как пригнали с этапом на зону, в первый же день прописать тебя решили махновцы,
[73]
так после обратки твоей до сих пор оклематься не могут, а двое, прости их Господь, теперь на сто первом.
[74]
Грохнул ты их, паря, и при этом не было у тебя ни ножа, ни дрына. Одними этими вот своими руками, — Кореец на секунду оторвал взгляд от денег и поднял его на Олега, — замочил отморозков так, что остатние больше понты свои польские гнуть и не думают. Вот ты какой. К тому ж образованный. Программист, братва пишет. Да еще и экономист. Впрочем, это ты уже доказал. Что на всё это ответишь, Олежа?
— Отвечу, что терпеть не могу, когда мне в глаза говорят, какой я хороший.
— Это правильно. Похвала портит людей. Но я не про это. Знаешь, не было б этой рекомендации от человека, которому я доверяю даже больше, чем себе самому, разве я дал бы хрусты на ту картинку,
[75]
что ты мне нарисовал в сентябре? Нет, не дал бы. Не потому, что мне жалко, а потому, что не хотел офоршмачиться. Какой позор на старости лет, если бы я потерял эти фишки! Но ведь не офоршмачился, как видишь. — Кореец отложил в сторону еще пачку пятидесятирублевок. — Какой табаш
[76]
провернули! Умеешь ты телеги толкать.
[77]
Фартовый к тому же. Так чего же ты еще хочешь? Продолжай в том же духе. Есть что-нибудь на примете?
— Нет, — загадочно улыбнувшись, покачал головой Гепатит. — И не будет. Этот фазан
[78]
с векселями я обдумывал больше года. Вроде бы, всё элементарно, но пришло мне в голову то, что можно сделать такое, совершенно случайно. Надо же было о чем-нибудь думать, когда сидел пятнадцать суток в кичмане. Второй раз такая афера ни с одним банком уже не прокатит. А пытаться кинуть кого-то другого… так некого. Куда проще найти какого-нибудь кармана, ткнуть ему пушку под нос и попросить поделиться. И вовсе не обязательно быть для этого экономистом. Твои пацаны шутя делают это с тремя классами образования.
— Ну уж не скажи! Сейчас такие карманы, что на дешевый понт их не возьмешь… — начал было Кореец, но Олег его перебил, задумчиво пробормотав:
— Да и скучно это — быть безобидным кидалой. Я покоцан жизнью, я озлобился на весь мир, я уже вкусил крови. Два года на зоне меня обучали обращаться со шмелем.
[79]
Я отлично владею почти всеми видами оружия. Я сейчас в отличной спортивной форме. Я беспощаден, я смел, я решителен. Можно сказать, что в какой-то мере я отморожен. И в то же время ко всему привык подходить с холодным рассудком. Короче, я готов к более сложным делам, чем простой аферизм. К таким делам, — весь подался вперед Гепатит. Глаза его возбужденно блестели, — которые щекотали бы нервы, от которых перехватывало бы дыхание! А если при этом потребуются мои знания в экономике и программировании, так одно другому не помешает. Найди мне такое дело, Кореец! Прошу тебя! Найди!
