— Говорил только что, что не любишь, когда тебя хвалят, — рассмеялся вор в законе, — а сам разрисовал себя так, что прям супермен. — Миша поднялся, кряхтя наклонился над столом, на котором еще оставалась внушительная горка пятидесятирублевых купюр, и принялся сгребать их обратно в портфель. — А я-то уж грешным делом подумал, не решил ли ты завязать. А оно вон как, оказывается. Скучно ему. Не по нутру просто так поднимать по лимону за квартал. Подавай еще и острые ощущения. — Кореец застегнул портфель и протянул его Ласковой Смерти. — Лады, будут тебе острые ощущения. Подыщу тебе такой крепкий орешек, что обломаешь на нем все фиксы. Погляжу, разгрызешь ли. Разгрызешь, так честь тебе и хвала… Здесь твоя доля. Штук четыреста, так понимаю, — ткнул кулаком в портфель Миша. — Свое я отделил, — кивнул он на аккуратные пачки, разложенные на краю просторного стола. — Ты теперь на деньгах. Не шикуй, не сори ими впустую. И не трать даром время. Собирай команду. Знаю, есть у тебя из кого, так что своей помощи не предлагаю. Всё, ступай, Олежа. Точи фиксы. Настанет время, тебя позовут…
Его «позвали» уже через месяц и дали наводку на одну обкомовскую гагару
[80]
с Урала, сидящую на миллионах и знавшую столько, сколько не знало местное управление КГБ. О нее, как и предупреждал Миша Кореец, Гепатит чуть не обломал себе зубы. Но, в конце концов, всё срослось как нельзя лучше.
Потом срослось еще одно выгодное дело, на которое Олега подписали московские воры. И еще одно…
В начале 90-х в столице начался передел зон влияния. И Мише Корейцу прострелили лобешник прямо в той комнате, где два года назад они с Ласковой Смертью дербанили хабар
[81]
после табаша с фальшивыми векселями. Были роскошные похороны, где прямо возле могилы Гепатиту предложили врубиться
[82]
в одно серьезное дело. Потратив полмесяца на сбор информации, он отказался. Потом был еще заказ. И еще… Кореец был мертв, но без работы Олег не остался. О нем уже знали не только в столице, но и по всему СНГ. И, более того, не просто знали, а начали слагать легенды о фартовом ликвидаторе и маравихере
[83]
и его экипаже, составленном исключительно из сверхпрофессионалов. Вот только почти никто никогда не видел этого таинственного «Робин Гуда». Знакомы с ним были лишь избранные, даже из воровского мира, хотя Гепатит и не думал отходить от блатных, исправно, как надежный налогоплательщик, засылал фишки в общак и иногда брался за выполнение заказов братвы или воров.
Фантом, человек-невидимка, старавшийся лишний раз, если этого не требовала работа, не выходить из своей шикарной квартиры в Ясенево. Один раз в три дня там появлялась толстая пожилая домработница, приносила продукты, занималась стряпней и уборкой. Два раза в неделю на дом доставляли очередную элитную проститутку. Этим отношения Гепатита с женским полом и ограничивались, если не считать тех, вынужденных, что были связаны с работой. О том, что можно обзавестись женой или хотя бы girlfriend, Олег первые годы даже не мог и помыслить без содрогания. Потом отвращение к женскому полу приобрело форму полнейшего безразличия. Нет, он не был женоненавистником. Просто женщины его интересовали или как помощницы по работе, или как заказанные клиентами жертвы, или как нечто сугубо материальное — куски протоплазмы, предназначенные лишь для того, чтобы снять накопившееся сексуальное напряжение. И не более этого!
Так было (и никак не иначе!) до одной теплой июльской ночи в Новомосковске, когда, выполняя заказ питерской фирмы «Богданов и Пинкертон», Ласковой Смерти пришлось вытаскивать на свободу двух симпатичных молодок. Одну из них — Герду.
Высокую тоненькую девчонку, способную одним ударом ноги замочить здоровенного мужика, а уже через минуту выглядеть столь трогательно беззащитной, что рука сама собой тянется, чтобы погладить ее по темноволосой головке — приласкать, пожалеть восемь лет не видевшую нормальной человеческой жизни сиротку.
Серьезные люди работают так: между киллером и заказчиком выстраивается настолько длинная и запутанная цепочка посредников, что распутать ее не сумел бы и самый ушлый следак. Ликвидатор никогда не знает, кто непосредственно оплачивает его работу, чей заказ он выполняет. И воспринимает это как должное.
Воспринимать такую систему, как должное, Ласковая Смерть изначально не собирался. За десять лет он не взялся ни за одно дело, не выяснив, кто за этим стоит. Так произошло и в 1994 году, когда на него впервые вышло охранное агентство из Петербурга «Богданов и Пинкертон». Впрочем, что это какой-то доселе ему неизвестный «Богданов и Пинкертон», Гепатит и не ведал в тот момент, когда ему вдруг позвонили на сотовый напрямую! (даже не через диспетчера!!!) и сказали всего несколько фраз:
— Олег, спуститесь к почтовому ящику. Там конверт. В конверте подробное описание того, что мы хотим, чтобы вы для нас сделали. И аванс. Можете оставить его себе, если решите отказаться от нашего предложения. Но мы очень надеемся, что не откажетесь…
— Какого черта! Откуда у вас мой телефон? — раздраженно процедил Гепатит, но его словно бы и не слышали. Казалось, что он пытается разговаривать с автоответчиком. Вполне возможно, что так и было на самом деле — магнитофонная запись.
— …Перезвоним вам через неделю. Договоримся о встрече, чтобы обсудить детали. Удачи.
Короткие гудки. Твою мать!!!
Донельзя неприятная ситуация, в которой следовало безотлагательно разобраться! Срочно выяснить, кто же такой чересчур деловой, оказывается, знает то (и адрес, и телефон Ласковой Смерти), что ему знать совсем не положено!..
Разобрался, включив на полную мощность свою идеально отлаженную «разведывательную машину».
Выяснил, уложившись при этом в рекордные сроки. И через шесть дней сам позвонил на мобильник Богданову.
— Это Лаевский. Ваш представитель обещал выйти на меня завтра, но я решил поторопить события. Тем более, что сейчас я в Петербурге и готов с вами встретиться, обсудить ваш заказ. Я с ним ознакомился. Интересно. Почему бы за него и не взяться. Где и когда, Василий Сергеевич?
Олег ожидал два варианта ответа. Первый: Богданов разыграет удивление — «Какой Лаевский? Какой заказ? Ничего не понимаю! Вы, наверное, ошиблись». Второй: нечто вроде того, что непроизвольно вылетело из уст Гепатита, когда неделю назад оказалось, что номер его личного сотового известен какому-то незнакомцу, — «Какого черта! Как вы узнали, что звонили именно от меня?»
Но Богданов умел достойно держать удар даже тогда, когда ему с немалой долей цинизма демонстрировали, что на этот раз он (Такой могучий! Такой опытный! Такой предусмотрительный!) остался в дураках.
