Книга Месть вора, страница 30. Автор книги Борис Седов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Месть вора»

Cтраница 30

Они о чем-то мирно беседовали минут десять – пятнадцать, и я уже начал нервничать: «Что ж так долго? Исповедует, что ли, святоша мужика перед казнью? Зачитывает ему приговор? Какого черта?! У нас и так совсем нету времени. До темноты надо похоронить Трофима. Еще избавиться от трех трупов. Что-то придумать с павшими лошадьми. И главное: мне скорее надо к умирающей Насте!!! А они там рассусоливают, словно старухи на скамеечке возле подъезда…»

Данила хладнокровно направил ствол «тулки» в голову Косяка. Через мощную оптику я четко видел, как тот широко открыл рот, мне даже послышались отзвуки отчаянного предсмертного вопля. Потом моих ушей достиг сухой хлопок выстрела. Еще один выстрел – на этот раз по собаке. Данила закинул «тулку» за спину, наклонился и поволок труп к ближайшим зарослям осоки. Тоже верно. Нехорошо жмуру валяться вот так, на обозрении. А в высокой осоке хрен так сразу его и найдешь. Пока Косяка обнаружат – если вообще обнаружат, – мы будем ох как далеко отсюда. Нас будет уже не достать. Я очень на это надеялся…

– Ты угодил ему точно в хребет. Ноги отнялись, – доложил мне по возвращении спасовец. – О пощаде просил. Каялся, аспид. Дык чего передо мной? Перед Господом каяться будет. К нему его на исповедь и отправил.

Я был несказанно поражен тому, как хладнокровно богобоязненный спасовец добил мужичка-подранка. И как цинично теперь об этом рассказывает.

– Не по-божески это, что земле его не придали, – высказал свое мнение я, устраиваясь в седле. – Да и собака-то их не виновата ни в чем.

– Касаемо лайки – то так, – согласился Данила. – Да тока она к утру уже прибегла в домой. Глядишь, народ бы там всполошила, сюда бы, не приведи Господь, кого привела. Нехорошо это нам. Хотя и жалко тварь божью. – Он помолчал, подтягивая на жеребце подпругу. Потом вскочил в седло, шлепнул коня ладошкой по крупу. – А касаемо того, что демона этого не хоронили. Дык пущай его зверье подберет. Неча антихристовым отродьем землю поганить… Поехали, Коста, хоронить Трофима.

Я молча пожал плечами и направил Орлика в чащобу сузема, размышляя о том, что мне никогда не суждено усвоить те принципы, которыми руководствуются скрытники. С одной стороны фанатичная набожность, сплошные песнопения и молитвы, ласковые словечки и поцелуйчики… «Грех, грех, грех. То не по-божески…» И вдруг для меня открывается, что, оказывается, совершенно по-божески добивать раненого и припрятывать его труп в зарослях осоки: «Пущай зверье подберет. Неча землю поганить антихристовым отродьем…» М-да, спасовцы-спасовцы… Впрочем, не мое это дело, как вы живете и чем питаетесь. И вообще, сейчас мне положено беспокоиться совсем о другом: как там бедняжка Настасья?

О Боже! И правда! Настасья!!! Увлекшись своими проблемами, я не видел ее уже несколько часов!

Я дал коню шенкелей, и он сразу же перешел с шага на бодрую рысь.

Как житейская пища

Пребывает печали непричастна?

Кая ли слава

Стоит на земли неприложна?

Вся сени немощнейша

И вся сна прелестнейша:

Во един час

Вся сия смерть приемлет.

Но во свете, Христе, лица Твоего

И в наслаждении Твоея красоты,

Его же избра

Покой, яко человеколюбец [26] .

Игнат и Данила по несколько раз перекрестили двуперстием мертвого Трофима, обернутого за неимением савана в кусок грубой холстины. Потом вдвоем они аккуратно опустили негнущееся окоченевшее тело в узкую глубокую – чтобы не докопался медведь – могилу.

– Да будет земля тебе пухом, – вразнобой продекламировали спасовцы и синхронно отдали покойному прощальный поклон.

Неуклюжий восьмиконечный крест Данила связал из тонких березовых веток и, оставшись недоволен своей работой, заметил:

– Потом приеду, сменю. Сейчас времени нету толком заняться.

Мы не стали тратить время на рытье могилы для троих сопляков, просто закидали трупы ветками, и Данила все с той же циничностью, которая так и перла сегодня из него наружу, снова заметил:

– Зверье подберет. А нам поспешать надо, братец…

– Куда поспешать? – поразился я. – А Настасья? Надо дождаться…

…Настя все это время так и продолжала спать непробудным сном Спящей Красавицы. Уж не знаю, чем таким опоил ее Игнат, но я был рад, что девочка хотя бы не мучается от мучительной боли. «Пусть она так проспит до своего последнего часа», – желал я, сидя возле нее примерно через час после того, как закончились похороны Трофима. Игнат и Данила приготовили на костре похлебку и сейчас хлебали ее своими деревянными ложками. Предлагали мне, но у меня совершенно не было аппетита. Приглашал перекусить и пировавший у другого костра Комяк, но я, особо не церемонясь, послал его подальше. Я не хотел покидать Настасью.

У нее начался жар – скорее всего, уже вовсю развивался перитонит, от которого ей и суждено было умереть. Из-за наркотика, которым ее опоил Игнат, пульс был замедленным, но четким. Вокруг талии была наложена аккуратная тугая повязка из чистой тряпицы. Настя лежала на удобной подстилке из сухого мха, накрытого холстиной. Колючие ветки вокруг были подрезаны, в кустах к тропе был проделан широкий проход. Короче, пока мы играли в войну, Игнат здесь времени даром не тратил. Я был благодарен ему за это…

– Коста, прощайся с Настасьей. – Я задумался и даже не слышал, как он подошел ко мне. – Мы уезжаем.

– Как уезжаете?! – подскочил я. – С ней?!! На лошади?!! Да вы свихнулись! Настя не выдержит и часу такой дороги!!! А вам пути больше двух дней!

– Лучше это, чем здесь оставаться, – спокойно ответил мне спасовец. – Здесь недалече есть скит. Даст Бог, к вечеру доберемся. И ее довезем.

– Не довезете!

– На все воля Господня, – вздохнул Игнат. – Не довезем, так хоть похороним достойно. А мучиться она не будет, Коста. Она будет спать.

– Она умрет!!!

– На все воля Господня, – повторил спасовец и, развернувшись, пошел собираться в дорогу, давая мне понять, что тема исчерпана; вопрос решен окончательно.

А ко мне подошел самоед, присел на корточки рядом, дотронулся до плеча.

– Коста, братан, так действительно будет лучше. Если ей все равно суждено помереть, так пусть это произойдет не в суземе, а в родной для нее обстановке. Неужели ты не слышал про людей пожилых или, скажем, смертельно больных, которые возвращаются с чужбины, где уже вроде бы обжились, на родину только затем, чтобы там помереть. Им плохо, им больно, но они едут. Да даже дикий зверь предпочитает сдохнуть у себя в логове. А ты хочешь, чтобы Настасью закопали здесь в суземе рядом с Трофимом, вместо того чтобы по-человечески, по ее вере похоронить на их кладбище. И это только ради того, чтобы она промучилась здесь, в тайге, несколько лишних часов. Если бы ты сейчас мог спросить ее, что бы она предпочла, как думаешь, что бы она ответила?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация