— Разве я вас не предупреждал? История с «дунг-коно», придуманная по моему приказу, была первым сигналом. Я поместил на вашем пути сочинителя историй, предсказания которого оправдались по вашей собственной вине. Я же вам подставил проводника, моего невольника Морилире, который пытался в Сикасо остановить вас в последний раз. Все бесполезно! Напрасно я лишил вас конвоя, напрасно изнурял голодом, вы упорно стремились к Нигеру… Ну что же! Вы его достигли, Нигера, вы даже перешли его и знаете то, что хотели знать… Вы далеко зашли! Но как вы расскажете виденное тем, кто вам платит?..
Охваченный необузданным возбуждением, Гарри Киллер ходит большими шагами. Без сомнения, это сумасшедший. Внезапно он останавливается, пораженный неожиданной мыслью.
— Но разве вашим местом назначения, — спрашивает он с удивительным спокойствием, — не был Сей?
— Да, — отвечает Барсак.
— По какой же причине вы изменили направление? Что вы собрались делать в Кубо?
Гарри Киллер сопровождает вопрос пронзительным взглядом, и нам становится не по себе. Вопрос неприятный, так как мы условились не произносить имени мисс Бакстон. К счастью, Барсак находит удовлетворительный ответ.
— Брошенные конвоем, мы направлялись в Тимбукту, — говорит он.
— Почему не в Сикасо? Это гораздо ближе.
— Нам казалось лучше идти в Тимбукту.
— Гм… — с видом сомнения говорит Гарри Киллер и спрашивает после короткого молчания: — Значит, у вас не было намерения идти на восток, к Нигеру?
— Нет, — уверяет Барсак.
— Если бы я это знал, — сообщает Гарри Киллер, — вы не были бы здесь сегодня.
Хорошенькая штука! Как будто он позаботился нас спросить!
Я пользуюсь новым молчанием, последовавшим за нелепым заявлением Гарри Киллера, чтобы взять слово в свою очередь. Я, пишущий эти строки, привык мыслить логически. Меня задевает все, что нелогично. Это на меня производит впечатление оружия, которое в беспорядке. Так вот, в этой истории есть пункт, сбивающий меня с толку.
И я говорю с изысканной вежливостью:
— Простите, мой дорогой, мне любопытно знать, почему нас позаботились привезти сюда, вместо того, чтобы попросту убить? Ваш капитан Эдуард Руфус и его люди могли это прекрасно сделать, так как мы их не остерегались, и это было бы лучшим способом избавиться от нас.
Гарри Киллер хмурит брови и смотрит на меня с презрением. Что за пигмей осмеливается с ним говорить? Однако он удостаивает меня ответом:
— Чтобы избежать розысков французских властей, которые вызвало бы истребление экспедиции.
Я не совсем удовлетворен и возражаю:
— Мне кажется, наше исчезновение будет иметь тот же результат.
— Очевидно, — соглашается Гарри Киллер, выказывая на момент здравый смысл. — Мне нужно было заставить вас отказаться от путешествия. Только упрямство привело вас сюда.
Я спешу ухватиться за его слова.
— Все это можно устроить. Раз вы теперь знаете, что мы не хотели достигнуть Нигера, следует доставить нас туда, откуда взяли, и вопрос будет исчерпан.
— Чтобы вы повсюду рассказали о том, что видели? Чтобы вы разоблачили существование этого города, неизвестного миру! — с силой говорит Гарри Киллер. — Слишком поздно. Кто входит в Блекланд, тот никогда не выходит из него!
Чтоб ему надорваться! Я уже начинаю привыкать к его выходкам Я не смущаюсь и настаиваю: — А все-таки розыски будут?
— Вероятно, — отвечает Гарри Киллер, у которого стрелка барометра снова переходит на хорошую погоду, — но мое положение окажется более выгодным: если я буду открыт и придется сражаться, у меня будет нечто большее, чем в том случае, если бы вы были убиты.
— Что же?
— Заложники.
Он не глуп, этот властитель. Он рассуждает здраво. Но и я прав, расспрашивая его, так как мне теперь ясно, что нас не хотят убить. Приятно!
Гарри Киллер снова садится в кресла Непонятный субъект! Теперь он снова абсолютно спокоен и владеет собой.
— Рассмотрим положение, — говорит он ледяным тоном, новым для нас. — Вы в Блекланде и из него не выйдете. Ваша судьба зависит от вас самих. Я никому не даю отчета. Я могу держать вас в тюрьме или убить, или дать свободу в пределах моей империй.
Он смеется над нами!
— Это зависит от вас, — продолжает Гарри Киллер, обращаясь преимущественно к господину Барсаку, которого рассматривает как нашего начальника. — Вы будете у меня заложниками или…
Гарри Киллер делает паузу. Господин Барсак смотрит на него с удивлением. Кем же мы еще могли бы быть?
— Или сотрудниками, — холодно заканчивает Гарри Киллер.
Предложение Гарри Киллера приводит нас в величайшее изумление. Мы буквально остолбенели. А он продолжает тем же холодным тоном.
— Не думайте, что я ошибаюсь насчет движений французских войск. Если обо мне еще не знают, то все же, рано или поздно, я буду открыт. И тогда придется ида воевать, или торговать. Не думайте, что я боюсь битвы. Я в состоянии защищаться. Но война — не единственный выход. Колонизация Петли Нигера займет Францию на долгие годы. Какой ей интерес рисковать поражением, двигаясь против моей воли на восток, через песчаный океан, который только я могу превратить в плодородные равнины? Выгодная торговля может повести к союзу…
Он насквозь пропитан тщеславием, этот странный человек! И он не сомневается, что Французская Республика войдет в союз с ним, с этим прыщеватым тираном!
— С вами? — восклицает остолбеневший Барсак, выражая общую нашу мысль.
Еще немного, и разразятся буря. В самом деле, спокойствие длилось слишком долго. Это уже становится однообразным.
— Вы не находите меня достойным? — краснеет Гарри Киллер; его глаза сверкают, он опять стучит кулаком по ни в чем неповинному столу. — Или надеетесь ускользнуть от меня? Вы не знаете моего могущества… — Он встает и заканчивает угрожающим голосом: — Вы его узнаете.
По его зову входит конвой. Нас уводят. Мы подымаемся по бесконечным лестницам и проходим обширную террасу, за которой идут другие лестницы. Наконец, мы входим на платформу башни; там к нам присоединяется Гарри Киллер.
Этот человек изменчив, как волна. У него нет полумер. Он мгновенно переходит от безумной ярости к. ледяному спокойствию я обратно. Сейчас в нем нет и следа недавней злобы.
— Вы на высоте сорока метров, — говорит он тоном Проводника, объясняющего окружающую панораму. — Горизонт находится на расстоянии двадцати трех километров. Вы можете убедиться, что, насколько хватает взор, пустыня превращена в плодородные поля. Империя, властителем которой я являюсь, достигает трех тысяч квадратных километров. Такова работа, выполненная в десять лет.
Гарри Киллер на мгновение останавливается. Достаточно насытив свою гордость, на сей раз вполне законную, он продолжает:
