— Эти поездки случались часто? — спросил Камаре, лицо которого покраснело от стыда.
Фран сделал жест отчаяния.
— Ну… раз уж это вас забавляет… По-разному… Три-четыре раза в год.
— Когда была последняя поездка?
— Последняя? — Фран добросовестно порылся в воспоминаниях. — Подождите… Месяца четыре, четыре с половиной назад.
— Кого посетили на этот раз?
— Не знаю. Я не был с ними. Кажется, банк. Но знаю, что никогда еще не случалось подобной удачи.
Камаре помолчал. Он был бледен и, казалось, сразу постарел на десять лет.
— Последнее слово, Фран, — сказал он. — Сколько негров работает на полях?
— Тысячи четыре. Может быть, и больше. И тысячи полторы женщин.
— Их достают так же, как и прежде?
— Нет, — ответил Фран самым естественным тоном. — Теперь, когда есть планеры, их увозят.
— Ага! — сказал Камаре. — Ну, а как вы вошли сюда?
Фран поколебался. Наконец-то ему был задан серьезный вопрос. И хотя он легко дал все предыдущие сведения, ему очень не хотелось открыть секрет. Все же пришлось ответить.
— Через резервуар, — неохотно буркнул он.
— Через резервуар? — переспросил удивленный Камаре.
— Да. Третьего дня закрыли щиты в реке, чтобы вы не могли поднимать воду, и опорожнили дворцовый резервуар. Резервуар завода также опустел, а он сообщается с нашим посредством прохода под эспланадой. Вот этим ходом мы и прошли с Чумуки.
За несколько часов до этого инженер без особого удивления узнал, что насос снова заработал. Он понял, что Гарри Киллер, на которого подействовала ужасная гибель Чумуки, приписал ее защитникам Завода, открыл щиты, и вода пошла, как обычно.
— Хорошо. Благодарю вас, — сказал Камаре, выяснивший все, что ему надо было знать, и удалился, не задавая других вопросов.
13 и 14 апреля прошли без новых происшествий. Блокада оставалась строгой. Кругом, на набережной, на эспланаде, были посты Веселых ребят, наблюдавшие за караульной дорожкой и за заводом, откуда никто не мог выйти. Казалось, такое положение не изменится вплоть до момента, когда голод заставит осажденных сдаться.
Это вполне справедливое размышление не переставало преследовать Амедея Флоранса. После гибели планера Амедей Флоранс все время искал способа выпутаться из затруднения и злился, что не мог его найти. Идея пришла к нему вечером 14 апреля. Обсужденная со всех сторон, она показалась ему хорошей. Утром 15-го он долго совещался с Тонгане, а потом пригласил друзей отправиться к инженеру, которому хотел сделать безотлагательное сообщение.
Со времени допроса Франа инженера не видели, он закрылся у себя в квартире. Там Камаре в уединении болезненно переживал открытые ему новости, охваченный головокружением над бездной, которую показал Фран.
Он узнал всю истину. Он узнал, что Блекланд основан и держится только на насилиях, грабежах и убийствах. Он узнал, что Европа и Африка, каждая на свой лад, были ареной «подвигов» Гарри Киллера и его банды. Ему стало известно постыдное происхождение золота, изобиловавшего в Блекланде, благодаря которому осуществилась его работа. Жестокости и преступления отряда Бакстона, уничтожение его командира, постоянные гекатомбы
[60]
несчастных негров, уводимых из деревень, грабежи, хищения, убийства в Африке и Европе и, как завершение, это отвратительное покушение на мирную экспедицию Барсака, — все это он теперь знал.
И он был соучастником бесчисленных преступлений! Не он ли, несмотря на личную невиновность, доставил средства для их выполнения? Думая о своей жизни за эти десять лет, он испытывал настоящий ужас, и его уже колеблющийся рассудок слабел. По временам он начинал ненавидеть Блекланд, свое детище, плоть от плоти его, это собрание чудес, воздвигнутое им для своей славы. Но неужели останутся безнаказанными жестокости, в которых виновны его обитатели? И разве он не проклят, этот город, гнездо стольких преступлений?
Амедей Флоранс и его товарищи нашли Камаре погруженным в мрачные мысли. Утонувший в кресле, неподвижный, с остановившимся взглядом, он, казалось, лишился последних сил. Впрочем, он уже двое суток ничего не ел.
Такой собеседник не подходил Флорансу, который желал видеть перед собой прежнего искусного инженера. По его приказу Тонгане принес пищу, которую предложили Камаре. Тот послушно поел, не обнаруживая аппетита, который был бы оправдан двухдневным воздержанием. Все же после еды кровь прилила к его бледным щекам.
— Я собрал здесь вас всех, потому что мне пришла мысль, как выбраться из безвыходного положения, — начал Флоранс. — После размышлений мне показалось, что мы можем обеспечить себе помощь многочисленных союзников, которые у нас под рукой.
— Каких союзников? — одновременно спросили Барсак и Шатонней.
— Негров из невольничьего квартала, — ответил Амедей Флоранс. — Как мы узнали позавчера, их четыре тысячи, не считая женщин, из которых каждая стоит двух мужчин, когда она разъярена. Вот сила, которой нельзя пренебрегать.
— Правильно, — сказал Барсак, — но эти негры безоружны и даже не знают о нашем существовании.
— А поэтому, — ответил Флоранс, — надо войти с ними в переговоры и вооружить их.
— Это легко сказать! — вскричал Барсак.
— А может быть, и сделать! — возразил Флоранс.
— В самом деле? — сказал Барсак. — Но, не говоря уже об оружии, кто пойдет к этим неграм?
— Такой же негр, как и они, — Тонгане.
— Как он пройдет? Ведь завод осажден! Если он появится, его встретит туча пуль.
— Ну, он не должен выходить через дверь. Это, впрочем, не приведет ни к чему: ведь против заводов кварталы белых. А ему надо попасть к черным. Самое лучшее сделать, как он уже раз поступил: выбраться ночью о поле, смешаться с толпой черных и войти с ними в город.
— Тогда он пройдет над караульной дорожкой и стеной? — заметил Барсак.
— А может быть, под ними, — возразил Флоранс и повернулся к Марселю Камаре. — Господин Камаре, нельзя ли просверлить тоннель под стенами завода и города, тоннель, который прошел бы под дорогой для караула и окончился бы в поле?
— Без сомнения, — ответил Камаре, поднимая голову.
— Сколько времени потребует эта работа?
— В обычных условиях надо ставить крепления, и это затянется надолго, — подумав, сказал Камаре. — Но можно сэкономить время посредством машины, идею которой я только что обдумывал и которая даст хорошие результаты в этой песчаной почве. Чтобы сделать чертежи, построить машину и пройти тоннель, достаточно будет пятнадцати дней.
— Значит, все это можно сделать к концу месяца?
— Конечно.
Как только перед Камаре оказалась техническая задача, он почувствовал себя в своей стихии. Мозг его уже заработал, взгляд оживился.
