– Правильно отец Афанасии свой музей назвал. Я только теперь понимаю, в чем тут суть, – все еще думая о своем, сказала Лена.
– А как он назвал?
– Разве я тебе не говорила? В этом самая для меня заключалась загадка. Я все думала – издевка в этом названии. И только тут сейчас поняла, что никакой издевки тут нет и не было. Истина. Он ее видел, понимал.
– Так как музей-то называется? – настойчиво повторил вопрос Леший, заинтригованный рассуждениями своей собеседницы.
– Музей народного бессмертия – вот как.
– Как круто! Круто-то как! Ну и мужик был!
– Да. И дочь его такая же. Сила нечеловеческая. Сам увидишь.
– А может, именно человеческая? Может, просто человеков настоящих мало осталось?
– Ты знаешь Волошина? – спросила вдруг Лена.
– Какого? Ты кого имеешь в виду? – не понял Алексей.
– Поэта. Максимилиана Волошина. Вот кто был уверен, чем все дело кончится. Наперед знал. Я тебе сейчас стих его прочту, послушай, там недолго, кусочек.
– Я и долгий послушаю, – внимательно глядя на нее, произнес Леший.
– Вот, я не с самого начала:
…И духи мерзости и блуда
Стремглав кидаются на зов,
Вопя на сотни голосов,
Творя бессмысленные чуда, —
И враг что друг и друг что враг,
Меречат и двоятся… – так,
Сквозь пустоту державной воли,
Когда-то собранной Петром,
Вся нежить хлынула в сей дом
И на зияющем престоле,
Над зыбким мороком болот
Бесовский правит хоровод.
Народ безумием объятый
О камни бьется головой
И узы рвет, как бесноватый…
Да не смутится сей игрой
Строитель внутреннего Града —
Те бесы шумны и быстры:
Они вошли в свиное стадо
И в бездну ринутся с горы
[23]
.
– Вот это да! – тихо восхитился Алексей. – «Сквозь пустоту державной воли// Когда-то собранной Петром…» – как сказано-то, а! Кто это, скажи, «строитель внутреннего Града»?
– Наверное, тот, кто душу свою строит, укрепляет, жизнь в ней поддерживает. А про бесов знаешь? Почему они в свиное стадо вошли?
– Нет, – честно признался Алексей, – не знаю. Темный я. Но, честное слово, буду стараться. Ты расскажи.
– Это же Евангелие. Ты Евангелие не читал?
– Я буду. Буду. Ты – расскажи.
– Иисус повстречал человека, одержимого множеством бесов. Он изгнал их, они вошли в стадо свиней. И после этого свиньи бросились с горы в глубокое озеро. Так сказано в Евангелии. И это истина.
– Для верующих, – уточнил Алексей.
– Истина одна. Для всех. И я верю, что у бесов конец один.
– И я верю. Долго только ждать, вот что жаль.
– Надо просто спокойно строить свой внутренний Град. Укрепляться. Я так понимаю. Бесы обязательно сгинут. Они трусливые, бесы. Знают, что бездна их ждет. Вот и лезут, вцепляются в кого угодно, кто поддается.
Они были готовы к отъезду. Пора, давно пора.
– Ты в музей ездить собираешься? – спросил Леший.
– Конечно. Только там теперь объявляться опасно.
– Вот и я думаю. Мы здесь будем базироваться. И Афанасию твою сюда можно привезти, забрав у спуска. Я в любой момент на коняге ее внизу подберу и доставлю.
– Это правильно. Отличная мысль, – обрадовалась Лена.
– Ты сумку свою здесь оставь. Что туда-сюда не таскать. Я тебе комнату гостевую выделю.
– Думаешь? Оставить лучше?
– Конечно, давай налегке отправимся.
Все эти рассуждения звучали убедительно. Лена с легким сердцем оставила в доме Лешего сумку с вещами, пыльник Афанасии, платок, сапоги. С собой она брала лишь то, что касалось музея.
Близился полдень.
Стоял чудесный, радостный, весенний денек.
– А мы, правда, на лошадке в Москву поедем? – спросила Лена, щурясь на солнышке.
– На какой лошадке? – удивился Леший.
– На мерине. Ты же сам говорил.
Леший радостно засмеялся.
– На мерине – правда. На нем, родимом.
Они подошли к приземистому бревенчатому домику с маленькими окошками почти у самой крыши. Двери его точнее было бы назвать воротами. Сейчас они оказались широко распахнутыми.
– Заходи, – пригласил Леший.
Широким жестом указал он на красивую машину, стоящую в глубине.
– Вот он, мой мерин.
– А почему?
– Что почему? Мерин – почему?
– Ага, – кивнула Лена, радуясь, что мерин оказался не лошадкой и что доедут они до Москвы гораздо быстрее, чем рисовало ее воображение.
– «Мерин» – потому что «Мерседес», поняла? Давай залезай. Поехали.
И они поехали.
В машине нон-стоп, раз за разом проигрывалась все та же «Случайная любовь».
– Тебе не надоедает? – спросила Лена.
– А тебе? Надоело? Я потише сделаю, – уступил Леший и вздохнул, – хорошая же песня.
– Знаешь такую историю?: «Хорошего понемногу, сказала бабушка, вылезая из-под трамвая, где она пробыла в течение получаса», – отреагировала Лена сквозь одолевающий ее сон.
– Э, да ты спишь совсем. Спи-спи, – донеслось до нее.
И больше она уже ничего не слышала. Просто спала крепко-крепко до самой Москвы.
3. Кто ж нам поможет?
– Приехали, бабуля!
Лена проснулась от этих слов и улыбнулась.
Алексей улыбался в ответ.
Ей хотелось бы ехать и ехать рядом с ним, неважно куда.
– А мы где, дедуля? – поинтересовалась она, вздохнув о своем.
– У моего офиса. Я тебя не будил, заскочил туда, дела свои порешал. Теперь в твоем распоряжении. Поедем, куда скажешь.
– Правда? Ты, правда, со мной поедешь?
– Ну, мы ж договорились. Еще там, у меня. Ты чего? Все забыла, пока спала?
Ничего она не забыла. Просто не верила, отвыкла от того, что кто-то чужой может предложить свою помощь, что кому-то может хотеться быть с ней рядом.
Отвыкла – и привыкать не к чему. Вызвался человек помочь, и только. Ради спасения культурных ценностей. И нечего предаваться пустым иллюзиям.
Лена встряхнула головой и решила:
