Из пиццерии напротив доносились ароматы свежеиспеченных булочек и кофе. Полли даже зажмурилась от удовольствия. Почему естественные человеческие эмоции, самые обычные маленькие радости – такая редкость в ее жизни? Она должна покончить с этим, забыть о своих страхах. Ведь именно этого добивается невидимый мучитель: пытается запугать ее.
В витрине художественной галереи, мимо которой проходила Полли, были выставлены новые картины, и она остановилась, чтобы рассмотреть их. В основном здесь были морские пейзажи. Но больше всего Полли поразили картины с волками. Она долго и внимательно рассматривала волчью стаю на снегу среди голых стволов деревьев – прекрасный и одновременно печальный пейзаж. У Полли, очарованной этой необычной красотой, комок подкатил к горлу, и сжалось сердце. За спиной у нее остановился какой-то прохожий, он тоже стал молча разглядывать картины. Полли не видела его, но наслаждалась гармонией их совместного молчаливого созерцания.
Над картиной с волчьей стаей висела другая, на которой один-единственный зверь выглядывал из укрытия в скале. Полли с трудом оторвала взгляд от светлых, пронзительных глаз волка и встретилась взглядом со стоявшим рядом мужчиной. Это был Нэсти.
– Гнус? – в растерянности спросила она. – Вы появились так внезапно…
Полли опустила глаза: она была почти уверена, что Нэсти разгуливает босиком. Однако на сей раз он был в кроссовках.
– Я шел за вами, – сказал он без тени смущения, глядя на Полли своими холодными глазами. – Вы настолько были поглощены своими мыслями, что не заметили меня.
– Это вы оставляли сообщения на моем автоответчике? – выпалила Полли. – Вы звонили мне сегодня утром и бросили трубку?
– Нет, – покачал головой Нэсти.
– Так я вам и поверила. – Полли резко повернулась и зашагала прочь.
Нэсти Феррито, как-то удивительно трогательно прихрамывая, пристроился рядом. Он шел, засунув руки в карманы узких застиранных джинсов. Полли, покосившись на него, почему-то подумала о его хромоте, вернее, о том, что хромота эта почти незаметна.
– Я должен извиниться перед вами, Полли, – немного помолчав, сказал Нэсти.
– Вы должны оставить меня в покое.
– Конечно, каждый имеет право на уединение. И мне совсем не хочется надоедать вам. – В его интонации чувствовалась какая-то недосказанность: возможно, он надеялся на продолжение разговора.
Проклятие, досадовала Полли, ведь нетрудно было догадаться, что он следит за ней. Следит даже здесь, на залитой солнечным светом многолюдной улице. А может, именно это и помешало ей заметить его? Ведь он был таким же незнакомцем, как и многие другие.
Да, но какой незнакомец! Какой мужчина! Полли поймала себя на том, что восхищается им, и рассердилась.
– Тем не менее вы надоели мне, мистер Феррито. Спасибо за извинения, я их приняла. До свидания.
– Мне не часто приходилось извиняться. Она остановилась. Остановился и Феррито.
– Вы мне мешаете, – сказала Полли. – Вы, возможно, очень неплохой человек, но я вас боюсь. – Господи, что она делает? Почему говорит то, чего вовсе не хочет говорить, мысленно ужаснулась Полли.
– Простите меня, Полли. – Страдание, промелькнувшее в глазах Нэсти, смягчило их холодный блеск.
Его большая теплая рука скользнула по ее плечу.
– Пожалуйста, простите меня. И все же… позвольте угостить вас чашечкой кофе.
– Я не пью кофе. – От его прикосновения по телу Полли пробежала приятная дрожь.
Это было какое-то безумие.
Он улыбнулся. Ни одного мужчину улыбка не делала таким привлекательным.
– Тогда, может быть, пиво? – предложил Нэсти. – Мартини? Вино? Коктейль?
Полли поморщилась.
– Лимонад?
– Нет, благодарю вас.
– Да не бойтесь вы, – с мольбой произнес Нэсти. – Я безобидный, как котенок. Честное слово. Спросите любого, хотя бы моего напарника, Дасти.
«Ничего себе котенок! – усмехнулась про себя Полли. – Под два метра ростом, кареглазый, загорелый, мускулистый блондин. Котенок?..»
– Не очень-то вы похожи на котенка, – сказала Полли.
– Так что же вы пьете?
– Чай, – не раздумывая ответила Полли.
– Чай так чай, – согласился Нэсти.
И снова улыбнулся. И опять повторилась та же история: сбитая с толку Полли открыла рот, но никак не могла сообразить, что же сказать. Она чувствовала, что Нэсти никак не мог быть тем человеком, который звонил ей и нашептывал непонятные угрозы. Совершенно растерянная, Полли позволила взять себя под руку.
– Я знаю одно местечко на углу, там превосходный чай, – сказал Нэсти.
– Но я собиралась зайти в «Потустороннюю реальность», – попыталась возразить Полли.
Ей никак не удавалось стать прежней – осторожной и благоразумной женщиной.
. – А… Торговля фигурками для колдовства и предсказание будущего, – усмехнулся Нэсти. – Я знаю это заведение.
– Белинда и Фестус не продают фигурки, – возразила Полли, защищая своих друзей.
Он слегка прижал к себе ее руку.
– Уверен, что они этого не делают. Я только повторил то, что мне довелось услышать от какого-то идиота.
Его замечание немного успокоило Полли. Если бы он был опасен, если бы от него исходила угроза, она бы почувствовала это. А все, что она ощущала… это было тепло.
Нэсти еще крепче прижал к себе ее руку.
– Они еще и чаем увлекаются, – усмехнулся он. – Почему я не слышал об этом?
– Да, у них прекрасный чай, – ответила Полли. – Но вы же его не любите.
– Откуда вы знаете? Я очень люблю чай. – Нэсти старался говорить как можно убедительнее.
Разговаривая, они свернули на Киркленд-авеню и направились в сторону магазинчиков, расположенных на берегу озера.
– А вот и «Потусторонняя реальность». – Нэсти указал в сторону ближайшей витрины. – Мой партнер Дасти вам бы понравился. Правда, его иногда трудновато понять.
– Он плохо говорит по-английски?
– Говорить-то говорит, но только речь у него очень уж колоритная, если вы понимаете, что я имею в виду.
Что бы подумал Нэсти Феррито, считавший своим долгом предупредить Полли о «колоритном» английском своего компаньона, если бы узнал, как она сама когда-то выражалась? В детстве Полли немного заикалась и глотала слова. Но никто не должен знать об этом, по крайней мере здесь. Родители вряд ли захотят, чтобы их дети смотрели передачу, ведущая которой хоть чем-то их не устраивает. А этот тип с автоответчика?.. Что бы он сделал, если бы обнаружил этот ее недостаток? Оставил бы Полли в покое? Или решил бы, что ее тем более необходимо спасти?
