Книга Обрученная с розой, страница 145. Автор книги Симона Вилар

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Обрученная с розой»

Cтраница 145

Он вновь налил себе вина и взглянул на рыцаря.

– Вы уже слышали о скорой свадьбе моей дочери? Жаль, если вы не сможете на ней присутствовать. Она, конечно, не будет столь пышной, как хотелось бы, однако и я, и родня принца сделаем так, чтобы все было в наилучшем виде и ex more. [92] Но известно ли вам, сэр рыцарь, что именно вы виной тому, что перенесен день свадьбы Эдуарда и Анны?

Филип вопросительно взглянул на Уорвика. Тот залпом осушил бокал и вдруг поморщился, словно вино изменило вкус.

– Уж эти мне Ланкастеры! – пробормотал он, а затем взглянул на Филипа и подмигнул. – Королеве Маргарите мерещится, что я только и жду, как бы вновь завязать отношения с Эдуардом Йорком. Она неглупая женщина, эта королева Алой Розы, однако, клянусь Страшным судом, ей повсюду мерещатся измены. Она так и не поверила в искренность Кларенса, считая, что он втайне поддерживает не нас, а старшего брата. Впрочем, она болезненно относится ко всему, что имеет отношение к Белой Розе. Одним словом, после турнира она поставила условие – если йоркист окажется в Нельском отеле, Анна и Эдуард должны обвенчаться незамедлительно. Надо сказать, мы недолго раздумывали. И я, и моя дочь давно хотели этого брака, а Маргариту необходимо было успокоить. Так вот и обстоят дела.

Филип вновь прикрыл глаза. Ныла грудь, тупо стучало сердце. Более нелепого стечения обстоятельств он и представить не мог. Он глухо повторил:

– Я уеду, как только смогу.

Уорвик пожал плечами. Он допил вино и, пожелав Майсгрейву скорейшего выздоровления, удалился.

Потянулись нескончаемо однообразные дни. Филип лежал, вслушиваясь в шумы большого замка. Возле него дежурила молчаливая сестра Летиция, приходил сухонький, преисполненный важности лекарь Ришар. Филип был покорным больным, он выполнял все, что от него требовали, лишь бы скорее встать на ноги. По вечерам сиделки менялись, и от сестры Урсулы он узнавал новости. Анна не приходила ни разу. В глубине души рыцарь и не желал ее прихода – зачем терзать себя, когда все предрешено?

На седьмой день Филип поднялся. Опираясь на плечо сестры Урсулы, он спустился в сад.

В тот же вечер его вновь посетил Уорвик. Но в этот раз он был не в духе. Сухо осведомился о его здоровье и удалился. Сестра Урсула тут же сообщила, что поговаривают, будто король Людовик настолько занят швейцарским посольством, что перестал принимать английского графа, к тому же и отношения между Маргаритой Анжуйской и Уорвиком оставляют желать лучшего. Добрая женщина не подозревала, что выбалтывает сведения, заведомо не предназначавшиеся для ушей сторонника Йорков. Хотя ей-то что до войны в Англии?

Спустя два дня Нельский отель опустел. Граф, его дочь и будущий зять в сопровождении пышной свиты отправились в Венсен, чтобы на следующее утро принять участие в большой королевской охоте. Филип уже крепче держался на ногах и в тот же день уладил дело с продажей доставшихся ему по праву победителя доспехов и коня Делорена, проведал Кумира, а на обратном пути решил прогуляться по садам Нельского отеля.

Здесь, на затененной аллее, он и столкнулся с Маргаритой Анжуйской. Рыцарь учтиво поклонился, но королева презрительно отвернулась.

– Никогда не предполагала, что под моим кровом снова будет смердеть Йорками, – с отвращением бросила она.

– Ваше высочество могут быть спокойны. Завтра я покидаю Париж.

– Отрадно слышать, – оборвав разговор, королева проследовала своей дорогой.

На другой день, едва отворили Сент-Антуанские ворота, Филип отправился в Венсен. В ветвях придорожных деревьев щебетали птицы.

Утро было свежее и прохладное. Застоявшийся Кумир то и дело порывался в галоп, но рыцарь сдерживал его, не чувствуя себя достаточно окрепшим для быстрой езды. Когда же над верхушками лип в предрассветной дымке возникли тяжелые величественные башни Венсенского замка, он и вовсе пустил коня шагом.

Майсгрейв не мог уехать, не простившись с графом, но и не мог более дожидаться его возвращения в Нельском отеле. Это и заставило его принять решение заглянуть в Венсен, поблагодарить Уорвика и справиться, не надо ли передать что-либо королю Эдуарду. Стремился ли он увидеть Анну? Нет, отвечал он себе, хотя, пожалуй, это и было подлинной причиной его поездки в Венсен.

На широком замковом дворе, несмотря на ранний час, уже было шумно. Лаяли и скулили собаки, суетились сокольничии, фыркали и ржали кони. Филипа пропустили во внутренний двор не сразу – охрана замка была многочисленна и дотошна. Однако победителя шотландца Делорена в конце концов признали, и далее ему служило пропуском имя графа Уорвика. Впрочем, ни граф, ни иные знатные особы, принимавшие участие в охоте, еще не выходили, и Филип стал ожидать, стоя в стороне и успокаивая Кумира, взбудораженного суетой.

Конюхи вывели лошадей – холеных, в богатой, блистающей драгоценными каменьями упряжи, с расшитыми чепраками и удилами, с которых свисали шелковые кисти или мелодично перезванивающиеся колокольчики. Несколько слуг столпились возле одной лошади. Это был поразительной красоты арабский иноходец – белый, без единой отметины, с горящими глазами, сухой, изящно посаженной головой, тонкими ногами и пышным серебристым хвостом. Конь нетерпеливо грыз удила, роняя на грудь клочья пены, бил копытом и сердито фыркал. Два конюха удерживали его, ласково оглаживая. На иноходце было обшитое галуном дамское седло с серебряными стременами. Передав повод Кумира одному из конюших, Майсгрейв приблизился к белому скакуну, вслушиваясь в речи окружающих.

– Он горяч, сверх меры горяч. Не даме ладить с ним.

– Говорят, эта англичанка родилась в седле и шутя справится с любым необъезженным жеребцом.

Филип выступил вперед.

– Кому принадлежит этот конь?

– Да ведь это же свадебный подарок короля Рене Анжуйского невесте его внука! Поистине королевский дар! Но видели бы вы эту юную даму верхом! Клянусь святым Губертом, покровителем охоты, никогда еще не доводилось мне видеть более отчаянной наездницы!

В этот миг во дворе все пришло в движение, большая двустворчатая дверь распахнулась, и по широкой лестнице, облаченный в охотничий костюм, спустился Людовик Французский. За ним следовали светлобородые швейцарцы, ради которых и устраивалась эта охота, и пестрый рой рыцарей и дам.

Филип отступил в сторону, но король уже выхватил его из толпы цепким взглядом.

– Да вы уже оправились, сударь! Воистину вы выкованы из стали. Хотел бы я, чтобы мое войско состояло из таких же храбрых и выносливых воинов.

Филип молча поклонился. С ним уже говорил Уорвик, и рыцарь недоумевал, зачем король вновь возвращается к этой теме. Людовик еще какой-то миг смотрел на безмолвствовавшего Майсгрейва, а затем резко отвернулся и двинулся прочь. Казалось, он тут же забыл об английском рыцаре, занявшись разговором с псарями.

– Не правда ли, великолепная свора? – спросил он, обращаясь к одному из швейцарцев, по-видимому, возглавлявшему посольство. – Клянусь Пасхой, даже у Карла Смелого нет такой. Я человек непритязательный, но и у меня есть маленькие слабости. Эти псы – одна из них. Кстати, вот эта черная с подпалинами борзая обошлась мне в добрых пятнадцать ливров. Зато нюх у нее, как у ищейки, и она еще ни разу не теряла след. А эта пара догов прислана мне с острова Родос, и в прыжке они играючи опрокидывают вепря.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация