Лорд, неважный рассказчик, сообщил лишь, что находился в Понтефракте с ее отцом, когда до них дошла весть о высадке йоркистов в Рейвенспуре. В тот день на море была страшная буря, которая разогнала сторожевые суда и рыбачьи лодки, а ветер и дождь принудили попрятаться по домам береговые дозоры.
Буря разъединила и суда флотилии возвращавшегося Эдуарда, и высадка произошла на разных участках побережья. Лишь на следующий день все они объединились в Рейвенспуре, где их поджидали Эдуард с Ричардом. После этого братья выступили в направлении Йорка, но больше ему ничего не известно, так как он без промедления выехал в Кент, чтобы, как вице-адмирал флота, собрать суда в Дувре и следить, дабы к Эдуарду не прорвалось новое подкрепление с континента, о чем стало известно Делателю Королей.
– Обо всех остальных событиях вы можете узнать от Джона Мортона, ибо его прислал второй протектор королевства герцог Кларенс, с которым Уорвик ведет постоянную переписку. Я встретил его близ Ричмонда, и он поставил меня в известность о своей миссии в Кентербери и о последних новостях и распоряжениях протекторского совета в отношении короля.
Анна и Томас Буршье переглянулись. Оба понимали, что сейчас встреча короля с гонцом невозможна, но вопрос в том, как долго сможет не допускать при сложившейся ситуации гонцов к королю лорд Лэтимер.
Джон Мортон вернулся из аббатства лишь спустя три часа. По-видимому, стойкий камердинер все же не допустил его к безумному монарху, ибо, едва капеллан вошел, бросилось в глаза раздражение и гнев на его лице.
За это время большой зал осветили множеством канделябров и ламп с душистым маслом. Анна, приказав перенести прием в ратуше на несколько часов, ожидала посланника, сидя в высоком кресле на подиуме в конце зала. Рядом с нею под балдахином восседал архиепископ Кентерберийский, а вокруг расположились духовные лица, свита архиепископа, приближенные принцессы, пажи. Анна встретила гонца с таким надменным и величественным видом, что Мортон, как ни был взбешен, поспешил склониться в поклоне с самым смиренным видом.
Капеллан герцога Кларенса был еще довольно молодым человеком лет двадцати пяти-тридцати, рослым, но уже склонным к полноте. У него были темные, коротко подрезанные и зачесанные углом на лоб волосы, тяжелый подбородок и яркий чувственный рот с нижней губой, формой напоминающей изгиб лука.
Анна и раньше видела Джона Мортона то в Вестминстерском аббатстве, то в Савое, но не обращала на него внимания и, возможно, даже не запомнила бы, если бы именно он не встречал Майсгрейва в памятный день во дворе дворца Савой.
– Вы виделись с нашим отцом королем Генрихом? – ледяным тоном осведомилась принцесса.
Джон Мортон повел шеей, словно ворот сутаны стал ему тесен.
– Увы, ваше высочество, этот несносный гордец Джейкоб Лэтимер преграждает доступ к нему, словно Цербер к вратам преисподней.
Даже на расстоянии Анна слышала, как тяжело дышит священник. Что же пришлось вынести несчастному камердинеру короля за эти три часа! Анна тоже начала выходить из себя и решила поставить надменного капеллана на место.
– Ваша дерзость переходит границы, отец Джон! Ибо место, где сейчас в благочестивых молитвах пребывает наш августейший свекор, известно своею святостью, и лишь богохульник может сравнивать его с inferi
[30]
. Разве не так, милорд архиепископ?
Томас Буршье, не поднимая глаз, кивнул, и Анна впервые подумала, что примас узнал от духовника герцога куда больше, чем передал ей.
– Прошу прощения, ваше высочество! Но я просто в недоумении, ибо дело, с которым я явился к королю, не терпит отлагательства.
– И опять вы дерзите, Джон Мортон! О каком таком неотложном поручении может идти речь, если вы рискуете вторгаться в молитвенное уединение самого государя?!
– О поручении, которое дано мне Советом в Вестминстере, который возглавлял мой господин милорд второй протектор Англии, наделенный властью от самого короля Генриха VI.
– В таком случае, вам следует сообщить обо всем нам, так как король принял обет молчания и вы вряд ли сможете получить аудиенцию в ближайшее время.
Некоторое время Мортон молчал, собираясь с мыслями. Слышно было, как позади негромко переговариваются придворные.
– Это поручение столь тайное? – спросила Анна, слегка приподняв одну бровь, и у священника даже дух перехватило, до того принцесса Уэльская вдруг стала похожа на своего грозного отца.
– Н-нет, моя принцесса. Герцог Кларенс послал меня, дабы передать его просьбу к королю без промедления прервать паломничество и возвратиться в столицу. Надеюсь, сэр Фокенберг уже сообщил вам о высадке Эдуарда Йоркского на севере страны? В Англии в ближайшее время могут произойти самые неожиданные события, и милорд второй протектор беспокоится о вас с государем и желает, чтобы вы находились под его защитой.
Анна какое-то время всматривалась в лицо священника. Она слышала ропот, поднявшийся в зале, ибо большинство присутствующих еще не ведали о возвращении беглого короля.
– Но почему герцог Кларенс считает, что в Кентербери небезопасно? Это мирный город паломников, а Эдуард Йоркский направится скорее всего именно в столицу. К тому же город святого Томаса близок к морю, и в случае, если удача отвернется от нас, милорд Фокенберг тут же переправит нас во Францию, где находятся мой супруг и королева Маргарита с войсками.
Неожиданно ей возразил архиепископ Кентерберийский:
– Чистое безумие в годину смуты королю оставаться в Кентербери. Вы сами сказали, принцесса, что это мирный город, здесь собираются тысячи безоружных паломников, но, пока государь здесь, городу будет ежечасно угрожать нападение. А ведь со времен святого Томаса здесь ни разу не проливалась кровь…
Анна остро взглянула на Томаса Буршье.
– Вы ведь сами заявили, преподобный отец, что короля нельзя тревожить до исполнения его благочестивого обета!
Ее взгляд был красноречив. Еще вчера архиепископ твердил о том, как необходимо тщательно скрывать безумие короля. Сейчас же, когда на острове рядом два монарха, в этом еще большая нужда, чем когда-либо. И архиепископ понимает это не хуже нее. Или же вторжение йоркистов лишило его разума? Неожиданно на помощь Анне пришел Фокенберг:
– Если его высокопреосвященство заботит судьба паломников, то в графстве Кент немало крепостей и замков, где государь и принцесса смогут укрыться в случае опасности. Однако, насколько мне известно, сейчас еще нет угрозы войны, а Эдуард Йорк смирился с тем, что на троне – Ланкастер.
– Что это вы говорите?
В зале вдруг воцарилась тишина. Все изумленно воззрились на Фокенберга. У того нервно дернулась щека, и он указал на Джона Мортона:
– Отец Джон лучше меня осведомлен о последних событиях на севере королевства. По дороге он не скрыл от меня, что гонцы привезли известия о том, что по возвращении в Англию Эдуард не стал претендовать на большее, чем возвращение владений своего отца.
