Перед массивной дверью с золочеными единорогами на створках произошла некоторая заминка, пока гофмаршал громко выкрикивал титул и звание герцога и герцогини Лотарингских. В этот миг Эмма вдруг явственно ощутила сзади чей-то напряженный цепкий взгляд. Еще не повернувшись, она поняла, кто это, ощутила почти магнетическое внимание, от которого мурашки ползли по спине. Резко оглянулась, встретив пристальный взгляд Леонтия, его угодливую, но не добрую улыбку. Этот откровенный взгляд вновь поднял в ней волну гнева, и, словно ища поддержки, она перевела взгляд на властный профиль супруга. Он глядел только вперед. Но боковым зрением Эмма увидела, что и мелит Эврар заметил внимание к ней Леонтия. Глаза его гневно сверкнули. Впереди раздался звук фанфар. Рука Ренье судорожно сжала ее запястье, и они шагнули под арку прохода.
У Эммы так забилось сердце, что она в первый миг различила лишь яркие блики одежд придворных, пламя светильников, неимоверную роскошь заполненной до отказа залы. Яркие огни отражались в украшениях знати – золоте, изумрудах, рубинах, сапфирах. Роскошь была вызывающей, варварской, кичливой. Она просто пугала. Эмма с трудом заставляла себя держаться надменно, и, хотя ее ноги были как ватные, она плавно, преклонив колено, опустилась в приветственном поклоне, затем гордо выпрямилась и осталась стоять, в то время как Ренье важно прошествовал вперед.
Эмма быстро взяла себя в руки. «Я была правительницей Нормандии, сейчас я герцогиня Лотарингии. Я дочь короля Эда. Мне нечего опасаться».
Она успокоилась и стала рассматривать. Увидела впереди на возвышении трон, на котором восседал Карл в позе идола в золотистой четырехугольной короне Каролингов. Рядом, на троне пониже, сидела маленькая Этгива в венце и пурпурном платье. Справа и слева от королевской четы стояли по старшинству ближайшие поверенные короля, строгие, величественные. Лишь фигура Аганона, слегка облокотившегося на спинку трона за Карлом, являла им разительный контраст. Немного впереди, справа от Карла, в широком кресле чуть ниже трона важно восседал, блестя парчовой ризой, канцлер-епископ Геривей.
Эмма вдруг почувствовала на себе его изучающий взгляд. Худое аскетичное лицо с длинным носом, глубокие борозды на челе под сверкающим ободком митры. Взгляд пристальный, цепкий, устремленный прямо на нее, словно до герцога Ренье ему и дела нет. Лишь когда Ренье встал прямо перед троном и Карл поднялся ему навстречу, канцлер, резко дернув головой, перевел взгляд на него.
Эмма невольно восхитилась самообладанию супруга. Он стоял перед возвышающимся на трех ступеньках троном, широко расставив ноги, положив руку на рукоять меча, и глядел на Карла так, что создавалось впечатление, что не укутанный в пурпур Каролинг принимает его, а именно старый Ренье оказывает честь королю своим присутствием. Казалось, прошла целая вечность, пока Ренье не заговорил сильным, хорошо поставленным голосом:
– Августейший Карл из славного рода Каролингов, я Ренье, сын Гизельберта Масаландского, становлюсь вашим подданным от герцогства Лотарингского и объявляю, что принимаю его от вас как часть земель монарших владений Франкии.
Король выпрямился во весь свой небольшой рост и ответил громко, так, что было слышно во всем огромном зале:
– Я, Карл из рода Каролингов, принимаю вашу вассальную присягу, почитаю вас своим подданным и назначаю вас наместником в моих лотарингских владениях и объявляю, что это право наместничества перейдет от вас к вашим потомкам.
Тогда Ренье сделал шаг вперед и, преклонив колени на ступеньку трона, вложил свои ладони в руки короля. Епископ Геривей встал и перекрестил это рукопожатие ребром ладони.
– Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь!
И все присутствующие разом выдохнули: «Аминь!»
После этого король и герцог троекратно облобызались, причем королю даже не пришлось наклониться к стоявшему на ступеньку ниже рослому Ренье.
Теперь настал черед Эммы. Ренье Длинная Шея повернулся, и тотчас все взгляды устремились к ней. Эмма шла через все открытое пространство и слышала вокруг восхищенный ропот – ее красота всегда поражала. Но порой она различала и удивленные возгласы.
– Корона Каролингов! На ней корона Каролингов!
Сейчас Ренье представит ее Простоватому как свою законную супругу, и она так же должна будет принести вассальную присягу. Эмма видела, как серьезно на нее глядит дядюшка Карл, различила сзади улыбку королевы Этгивы. Подойдя к королевскому помосту, Эмма сделала легкий поклон. Звякнули украшения. Она выпрямилась и с гордым видом заняла место подле супруга. Тот взял ее за кончики пальцев.
– Ваше величество, прошу приветствовать мою венчанную супругу, герцогиню Эмму, дочь покойного короля Эда Робертина и Теодорады Каролинг. Французскую принцессу!
Он произнес эти слова, словно бросил вызов. Даже позволил себе грозно улыбнуться. По рядам присутствующих пробежала дрожь любопытства, зал загудел. Эмма видела, как Карл переглянулся с канцлером, потом бросил взгляд в сторону улыбающегося Аганона.
– Мы рады приветствовать вашу жену, мессир Ренье. Но отчего вы взяли, что сия дама является нашей родственницей и в ней течет королевская кровь? Думаю, вы явно поспешили, одев ее в венец нашего дома.
Он улыбался самым любезным образом и хитро щурился, так что его заплывшие глазки превратились в узкие щелочки. Гул усилился. Эмма различила, как рядом тяжело задышал Ренье.
– Мой король, я не совсем понимаю. Вы ни на миг не сомневались в королевском происхождении Эммы Робертин, когда я еще недавно сообщил вам о своем желании посвататься к ней в Суассоне. Да и ранее, в вашем городе Лане, вы пообещали, что не будете чинить препятствий моему браку.
– Упаси меня бог, герцог, противиться вам вступать в союз с кем заблагорассудится. Вы человек в возрасте и вправе останавливать свой выбор на ком угодно. Ваша супруга удивительно хороша собой, так что мне остается только поздравить вас. Однако она отнюдь не является той, за кого вы хотите ее выдать. Это не дочь моей сестры Теодорады, мир ее праху!
Король перекрестился.
Эмма вдруг растерялась. Почти испугалась. Она опять заметила взгляд, каким обменялись Геривей и Простоватый. За королем видела любопытное личико Этгивы.
– Государь! – почти закричал Ренье, так что король невольно побледнел и попятился. – Государь, вы оскорбляете меня! Моя жена – ваша племянница, и браком с ней я вошел в семью великих Каролингов. Я готов поклясться в том своей верой в Иисуса Христа!
У короля испуганно забегали глаза. В этот момент вперед выступил достойный Геривей.
– Его величество и в мыслях не имел оскорбить вас, мессир Ренье. Особенно теперь, когда вы являетесь его вассалом. – Он сделал паузу, словно желая подчеркнуть вассальную зависимость Ренье от Карла. – И его величество, – Геривей держался величаво, только костистые пальцы, сжимавшие епископский посох, побелели от напряжения, – король Карл просто хотел указать вам на вашу оплошность. Эта женщина не есть и никогда не была членом королевской семьи. Да, у ныне покойных короля Эда и королевы Теодорады – упокой Господи их души! – была дочь Эмма. Но она давно умерла, в чем мы убедились, оглядев документы, кои готовы вам предъявить.
