Книга Исповедь соперницы, страница 91. Автор книги Симона Вилар

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Исповедь соперницы»

Cтраница 91

Сон ко мне долго не шел, и я долго ворочалась на своей половине широкой постели. Почему-то припомнились наши первые совместные ночи с Эдгаром, сразу после свадьбы. Я и тогда была покорна ему, ведь я досталась ему не девственницей и, чтобы хоть как-то сгладить впечатление от этого, старалась быть ему послушной во всем. Впрочем, это обстоятельство не произвело на графа особого впечатления. Зато я ужаснулась тому, чему он хотел научить меня. Он желал, чтобы я стала разнузданной, как девка, чтобы не могла обходиться без этого, как без еды или питья. Какой же стыд жег меня тогда! Помню, что по утрам я глаз не могла поднять на Эдгара, не могла даже подле него находиться. А он, видя мое состояние, все не желал оставить меня в покое, вечно что-то выдумывал, превращая наши ночи в какое-то безумие, но этим только раздражал меня. Он что не понимает, что мало какая жена любит заниматься этим? И пусть я и досталась ему нечистой, но однажды я не сдержалась, высказала ему, что он растлитель и… Он только смеялся, говорил всякие нелепости, вроде того, что супружеское ложе создано не только для выполнения долга, что подле друг друга люди могут получать огромное удовольствие. Я же понимала, что он попросту хочет сделать из меня сучку во время течки, чтобы я начала так же подставляться, и тогда он полностью подчинит меня. Гордый граф Норфолкский, — еслибы кто только знал в какое животное он превращается, едва ложится подле меня!

Вот о чем я думала, лежа в нашей роскошной графской опочивальне. Я закинула руки за голову, мне не было холодно, так как служанки, набили камин толстыми поленьями, которые прикрыли золой, чтобы горели помедленнее, сохраняя тепло до зари. Опочивальня выстынет лишь к рассвету, и Эдгар уже давно отбросил меховую полость и спал обнаженным. Он лежал на животе, отвернувшись от меня, и в какой-то миг взглянув на него, я уже не могла оторвать взгляд. Я разглядывала выпирающие мышцы у него на спине и руках, сильные плечи, крутой изгиб ягодиц, полу прикрытых куньим мехом одеял. В своей наготе он казался даже более сильным, чем днем. И это был мой мужчина… Но и я сильная женщина. Может поэтому я хотела борьбы с ним, сопротивления, столкновения. И поражения. Он был единственным, кому потаенно я мечтала уступить. Но только после борьбы, чтобы я подчинилась силе. Грубой силе, если хотите. Но, увы, Эдгар не желал борьбы. Он хотел приручить меня, а я бы на это ни за что не пошла.

Всхлипывая от безнадежности, я наконец заснула. А под утро, когда от каменных стен все же потянуло холодом, я, начав зябнуть, почти машинально придвинулась к Эдгару. Он был таким теплым и, когда обнял меня и привлек, я не воспротивилась. Почти вписалась спиной в изгиб его лежавшего на боку тела. Потом, в полусне, я поняла, что он все же овладел мною, проник в меня. Но я хотела спать и позволяла делать со мной это. Даже когда он задвигался быстрее и даже чуть застонал, я продолжала видеть сны. В конце концов, подобное соитие все же лучше, чем когда он принуждает меня к разврату, а свой долг супруги я выполнила.

Когда все окончилось, мы продолжали лежать рядом и Эдгар по прежнему держал меня в объятиях. Даже поцеловал в плечо, почти мурлыча произнес…

Я открыла глаза. Я четко услышала, что он сказал. Это было женское имя. Гита. Имя его саксонской девки.

Миг — и я была уже на ногах. Завизжала.

Эдгар резко сел. У него был сонный и недоуменный вид. Проклятый растлитель! Он обладал мною, своею женой в полусне, а грезилась ему иная.

— Так Гита!? — вопила я. — Гита! Вот о ком вы грезите?

Он потряс головой, сгоняя сон.

— Что?

Мне не оставалось ничего, как выложить ему все, что я думаю о его бесстыдстве, его измене… Измене даже во сне, в мыслях.

Он наконец понял. Вновь откинулся на подушки.

— Успокойтесь, миледи. Идите ко мне. А то, что было, это уже в прошлом.

Как он смел мне так лгать? Я была вне себя. И — помоги мне Боже! — как же я его ненавидела.

— Я не желаю вас видеть, Эдгар! Вы… Вы… Я уезжаю немедленно! Я еду в Норидж. Подальше от вас.

— Да куда угодно, во имя всего святого! — раздраженно буркнул он, отвернулся, натягивая на голову одеяло.

Меня всю трясло. Чтож, я покажу ему!..

Я стала одеваться, даже не кликнув слуг. Одела теплые чулки, нижнюю тунику, подбитое мехом дорожное платье. Зашипела, скубнув себя, когда заплетала косу. К дьяволу! Эдгар еще побегает за мной.

Я нарочно громко хлопала крышками сундуков, с грохотом двигала стулья. Признаюсь, мне бы хотелось, чтобы он удержал меня, стал успокаивать. Я ведь уже поняла, что он не спит. Слышала его сердитое дыхание. Один раз он даже оглянулся на меня. Я застегивала булавку фибулы [56] плаща и ответила ему надменным взглядом. Ну же, начинай, проси меня остаться!

Но Эдгар отвернулся. Да обрушится на него проклятие небесное!..

На дворе едва стало светлеть. У меня дыхание перехватило от предутреннего мороза. Но оказалось не я первая покидаю Гронвуд-Кастл. Милый кузен Стефан как раз собирался прокатиться на рассвете верхом.

Я застала его у конюшен, и Стефан изумился, увидев меня в такую рань. Но я не стала отвечать на его вопросы. Громко требовала седлать мне лошадь, велела растолкать сонных грумов и охранников.

Конюхи забегали, вывели из стойла мою Молнию. Но я сейчас ненавидела даже эту лошадь, подарок Эдгара. Мне было непереносимо все, что напоминало о нем.

— Кого же прикажете оседлать? — удивился грум.

Я огляделась. В соседнем с молнией стойле стоял высокий гнедой жеребец с белой полосой на морде.

— Вот этого.

— Но это же Набег, любимый конь графа.

— Вот его и оседлай, олух. Поторапливайся, когда тебе велят.

Увести у Эдгара его любимца — было хоть малой, но местью.

Набег нервно бил копытом, пока его седлали, рванулся так, что конюхи повисли на нем, пригибая вниз голову животного, оглаживали, успокаивая.

Быстро светало. Со скрипом и лязгом начали опускать поднятый на ночь мост. У арки мостовой башни уже верхом восседал Стефан. Слегка присвистнув, видя какую лошадь я избрала.

— Кузина, Набег — норовистый конь. Эдгар-то привык на нем ездить, а вот ты…

Не обращая внимания, я легко взвилась в седло и тут же резко натянула поводья Набега, когда он заплясал подо мной, рванул в сторону. Стефан улыбнулся, оправляя мех своего капюшона.

— Одно помни, Бэртрада, — набег не терпит хлыста.

Недоставало, чтобы Стефан давал мне наставления. К тому же неугомонный Набег и так отвлекал мое внимание, грыз удила, кружил на месте.

Наконец подтянулась охрана, и я, сжав бока коня его в башенный проход. Он так и рванулся, радостно заржал, вырвавшись на простор. Я только опустила поводья — и он уже несся навстречу морозному рассвету. От его дыхания летел пар, словно от сказочного дракона.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация