— Это ваша идея?
— Я должна отвечать?
— Если можно…
— Моя. Она вам явно не нравится, да?
— Да. Это не женское дело.
Координатор позволила себе откровенно улыбнуться.
— И только поэтому?
— Не только, — у него почему-то дрогнуло лицо, — не только…
я… я боюсь за вас. Вы… словом, этот план не пойдет.
— Поздно, Дюпре, увы, поздно. Документы уже высланы. Я
доложила, что все уже согласовано с вами.
— Вы… вы… — От волнения он даже вскочил. — Вы только
помешаете мне, Элен, я против. Категорически. Вы не выдержите. Я не имею права
подвергать вас риску.
Она встала. Медленно, спокойно. Сделала шаг к Дюпре.
— Это мое дело. Я генеральный координатор зоны, господин
Дюпре, вы забыли об этом.
— Вот и сидите в своей зоне, — кажется, он ответил чуточку
резче, чем следовало.
— Это приказ, господин инспектор. Кроме того, я напоминаю
вам, что по служебной субординации вы не можете мне приказывать. Я, слава богу,
еще не подчиняюсь вам, — кажется и она ответила чуточку резче, чем следовало, —
скорее это вы должны выполнять мои инструкции. Впрочем, я вас больше не
задерживаю. Можете идти, — правая рука указала на дверь.
Несколько секунд в комнате стояла тишина. Первым опустил
глаза Дюпре. Наклонил голову. Повернулся к дверям.
— Простите, но я ведь люблю вас, — пробормотали его губы; не
смея поднять головы, он сделал шаг к дверям.
— Шарль, — раздался за его спиной голос. В нем уже не было
прежнего металла.
Он резко обернулся. Очевидно, можно говорить молча, если в
эти несколько секунд оба не сказали друг другу ни слова. И сказали больше, чем
за все их предыдущие встречи.
Она сделала шаг навстречу. И они бросились в объятия друг
другу.
Они были вместе вот уже второй час и не могли оторваться
друг от друга. Им обоим казалось, что они шли к этой встрече всю свою жизнь. И
все те случайные, посторонние, чужие люди, мужчины и женщины, которые до этого
были в их жизни, казались им теперь какими-то нереальными, забытыми, ушедшими в
прошлое. Оба вдруг пронзительно ясно ощутили, что это были лишь тени. И только
сейчас, здесь, сегодня, они достигли того, к чему подсознательно стремились все
время, стараясь найти в ласках друг друга то не испытанное ими ранее чувство
полного единения души и тела.
Наверное, люди живут на земле ради вот таких моментов своей
жизни. Они, словно яркая вспышка, на короткое мгновение озаряют их тусклое
существование, придавая ему то неповторимое очарование, к которому так все
стремятся. Если в жизни мужчины хоть однажды бывает такая женщина, значит, его
жизнь удалась. Если в жизни женщины хоть однажды встречается такой мужчина,
значит, воспоминание о нем будет преследовать ее всю жизнь. Это будет ее
мужчина. Тот, о котором она мечтала бессонными ночами, соединяясь с которым она
может прикоснуться к чему-то такому, что потом останется на всю жизнь. А
мужчины? Мужчины иногда не понимают, что значит ТАКАЯ женщина. С которой
возможно, да и то лишь на короткое мгновение, полное слияние душ. К старости
они это понимают. Иногда, к сожалению, слишком поздно.
Тяжело дыша, Дюпре откинулся на кровать. Руки продолжали
обнимать прекрасное тело. И хотя сил уже не было, желание и страсть не угасали.
Голова Элен покоилась на его груди. Волосы были рассыпаны, и
от них шел волнующий, дразнящий, дурманящий аромат.
— Шарль, — тихо позвала она.
— Да.
— Как тебя зовут?
Он улыбнулся. Потом начал смеяться. Через несколько секунд
засмеялась и она.
— Какой ужас! Целовать человека, имени которого не знаешь.
Полное падение нравов! — Он притворно вздохнул.
Ее левая рука приподнялась и легонько стукнула его по
животу. Мышцы непроизвольно сократились.
— Ага. Ты, значит, считаешь, что я падшая женщина. Вот тебе,
вот.
— Больно. Больно. Сдаюсь. Беру свои слова назад.
Приподнявшись на локте, она перебросила себя на него. Обвила
руками его шею и устремила на него ласковый взгляд.
— И все-таки как тебя зовут? Если не хочешь, можешь не
говорить.
Дюпре сказал. Она недоверчиво покачала головой.
— Откуда ты?
Дюпре сказал и это.
Она засмеялась. Радостно, легко. Несколько раз повторила его
имя, точно пробуя на вкус.
— А все-таки Шарль красивее.
— Можешь называть меня, как тебе нравится. Она наклонила
голову.
— Так звали д'Артаньяна, хотя мне теперь все равно. Лишь бы
ты был со мною. — Ее мягкие губы скользнули по его щеке и, прикоснувшись ко
рту, вновь слились в нескончаемом поцелуе.
— А как тебя зовут? — спросил он, когда вновь обрел дыхание.
— Урсула. Урсула Андерсон. Я из Швеции. Отец — швед, мать —
фламандка.
— Урсула, — он повторил ее имя, — Урсула. Я люблю тебя,
Урсула. Я искал тебя. Очень долго.
Ее губы коснулись его лица.
— А я ждала тебя. Сейчас мне кажется, что я знаю тебя
давным-давно. С самого детства. Вот таким добрым и сильным я тебя представляла.
Но ты появлялся только в моих снах. Ночью. Знаешь, как мне бывало тяжело.
Особенно после того, как я ушла от мужа. Случайные встречи, малознакомые
мужчины. А я ждала тебя. Только тебя. Я искала идеал, но с каждым годом верила
в него все меньше и меньше.
Уголки его губ дрогнули.
— Значит, я идеал? Вот уж не думал.
— Идеал. Самый настоящий, — счастливо подтвердила она.
— Поэтому ты хочешь в Италию? — вспомнил он.
— Я буду рядом с тобой. Я так хочу.
— Самое печальное, что и я так хочу. Но только с одним
непременным условием.
— С каким? — нахмурила брови Элен.
— Мы полетим туда как супружеская пара. Настоящая пара.
Только в этом случае я согласен.
Она легко засмеялась. Закрыв глаза, тряхнула головой, затем
наклонилась к нему.
— Ты делаешь мне предложение? Довольно экстравагантное.
— Ну почему экстравагантное? Просто немножко необычное.
— Я согласна. Но давай решим этот вопрос после нашей
поездки.
— Но полетим мы туда как супруги?
— Конечно. Но я не поняла, что тебя волнует. Какая тебе
разница?
