Она улыбнулась.
— Обещаю больше не исчезать. Во всяком случае, не
предупредив тебя.
— Очень на это надеюсь. — Они помолчали. — Что еще удалось
узнать?
— Это люди Индзерилло ликвидировали группу Фогельвейда. У
них свой человек в нашей организации. Но кто он, видимо, известно только
«крестному отцу». Кстати, его люди ждали тебя и в Дубровнике. Так что ты его
крестник. Представь, я четко слышала, что он о тебе говорил, можешь гордиться.
Выражения были самые точные. К тому же он знает, что это твоя группа вышла на
банкира и раскрыла сеть триады.
— Уже узнал? Так быстро? — Дюпре удивленно взглянул на Элен.
Со злостью ударил кулаком по одеялу. — Узнать бы, кто это! Информация довольно
оперативная.
— Очень. Они даже знают, что Луиджи убит. Кстати, его убили
по приказу Индзерилло.
— Ничего. — Шарль сжал губы. — Я думаю, что тоже подложу
этому господину свинью. Да такую, что он меня долго будет помнить.
— За наши головы обещано по тридцать тысяч долларов. Они
наняли профессионала. Дершовиц. Тебе что-нибудь говорит эта фамилия?
— Алан Дершовиц, — усмехнулся Шарль, — знаю, конечно.
Профессионал высшего класса. На счету этого подонка не одна загубленная жизнь.
Как правило, основную работу выполняет он сам, а несколько его помощников лишь
координируют его усилия, помогая выследить и затравить необходимый объект.
Раздался стук в дверь.
— Это Кинничи, — уверенно сказал, вставая, Дюпре. — Войдите,
— крикнул он.
Нью-Йорк. День двадцать шестой
Работа азиатского отдела была взята под особый контроль. Все
три комнаты были тщательно блокированы. Единственная дверь, ведущая в эти
комнаты, находилась под пристальным наблюдением. Двое сотрудников постоянно
дежурили в приемной. Но из отдела пока не выходил никто. Все четверо работавших
там — Сальцуенде, Уилкотт, Аламейда, Жунцзы — были слишком опытными агентами,
чтобы задавать лишние вопросы. Все четверо понимали: происходит нечто
сверхъестественное, если их держат в этих помещениях. И хотя Аламейда, самый
молодой среди них, и ворчал иногда, работа в целом шла спокойно.
Через каждые два часа в отдел доставлялись телеграммы и
сообщения. Их приносил глухонемой помощник комиссарa. И хотя, как утверждал
комиссар, этот человек был вне всяких подозрений, Мигель попросил взять и его
под наблюдение. Еще двое сотрудников по предложению Гонсалеса следили с улицы
за окнами. Мигель опасался, что и оттуда может быть подан какой-нибудь
специальный знак. Даже мусор, который сжигался в отделе и выносился из
помещения в виде пепла, постоянно проверялся одним из сотрудников. Все было
тщетно.
Мигель, не спавший почти до утра, с раскалывающейся от боли
головой прилег заснуть лишь в пятом часу. Проспав до десяти утра, он,
проснувшись, первым делом позвонил Роберто. Веселый голос Карденаса подтвердил,
что все в порядке. Комиссар сам звонит ему через каждый час. Успокоившись,
Мигель отправился завтракать. Вернувшись, он встретил комиссара. Тот решил
лично проверить, как идут дела.
Собственно, ничего неожиданного не произошло. В течение
вчерашнего и сегодняшнего дней в помещение азиатского отдела заходили всего
лишь три человека. Заместитель Генерального секретаря ООН Брайан Уркварт,
генеральный комиссар, вчера вечером принявший последнюю информацию, и его
помощник.
Господин Уркварт приехал за последней информацией,
касающейся положения в Юго-Восточной Азии. Генеральный комиссар зашел за
какой-то срочной информацией, и, наконец, регулярно заходил помощник комиссара.
Кроме них, к Сальдуенде приезжал его сын, взрослый парень лет двадцати шести.
Он привез отцу домашнюю еду. У Сальдуенде была язва желудка. Сына, конечно, к
отцу не пустили, а всю посылку проверили по миллиметру и лишь затем отдали ее
адресату. В общем, все было как обычно.
Комиссар согласно кивал головой, пока Гонсалес ему
докладывал. Мигель настаивал вчера, чтобы в помещении была установлена
аппаратура, позволяющая следить за работой сотрудников азиатского отдела, но
комиссар не разрешил, сказав, что отдел безопасности «голубых» никогда не
пойдет на это. Мигель и сам понимал, что подобное предложение нелепость, однако
все-таки сделал его, скорее для очистки совести. В глубине души он был убежден,
что кто-нибудь из этой четверки попытается выйти на связь. И не сомневался, что
перехватит предателя, прежде чем тот успеет что-либо сообщить.
— Когда последний раз звонили Карденасу? — Комиссар
неожиданно вспомнил о Роберто.
— Час назад. Я лично разговаривал с ним.
— Все в порядке?
— Конечно. У нас с ним условлено несколько специальных фраз,
которые он произнесет, обнаружив какую-либо опасность.
— Позвоните ему еще раз, — комиссар недовольно взглянул на
часы, — и, кстати, не забудьте покормить моих сотрудников. В конце концов,
остальные не виноваты, что один из них подлец.
Устало кивнув, Гонсалес подвинул к себе телефонный аппарат и
не спеша набрал номер. Занято. Это удивило его.
— Ну, что там? — Комиссар поднял голову. — В чем дело?
— Занято, — тихо пробормотал Гонсалес.
— Вы с ним договаривались, чтобы он не занимал телефон? —
Комиссар подошел к аппарату. — Дайте мне. — Набрал номер, прослушал частые
гудки, недовольно сжал губы, нахмурился и набрал уже другой номер. Звонит в
соседний номер, догадался Мигель.
— Алло, Том, что у вас там произошло? Нет, у Роберто занят
телефон. Немедленно проверьте. Я жду у аппарата. Что? Вы ничего не слышали? Все
равно проверьте. — Комиссар держал трубку в руке, и Мигель вдруг почувствовал,
что какое-то неведомое ему ранее чувство охватывает его.
В наступившей тишине слышалось тиканье настенных часов.
— Да. Я слушаю. — Комиссар повернулся спиной, и Мигель не
сумел увидеть выражение его лица. — Не надо, — сказал вдруг комиссар
изменившимся голосом, — доложите на месте. — Он повернулся к Мигелю. — Роберто
убит.
— Не может быть! — это было единственное, что Мигель сумел
произнести.
— Срочно машину, — крикнул комиссар в микрофон. —
Одевайтесь, — предложил Мигелю и первым вышел из комнаты. Гонсалес бросился
натягивать пиджак.
Уже сидя в машине, Мигель в тысячный раз задавал себе
вопрос: как это произошло? — и не находил ответа. К отелю «Картер» они
подъехали довольно быстро. У дверей уже стояли две полицейские машины и
несколько газетчиков. Помещение «Нью-Йорк таймс» находилось буквально в
нескольких шагах отсюда. Комиссар недовольно поморщился.
— Откуда они пронюхали?
К ним подбежал плотный, коренастый человек в застегнутом
пиджаке. Проломленный нос и грубые черты лица сразу выдавали в нем бывшего
боксера.
