— Почти. Кстати, на Маддалене уже идет проверка. Так что,
если кто-нибудь захочет перехватить груз, пусть лучше этого не делает. Уже
поздно.
— Ты плохой следователь, Рокко, — старик снял очки и
внимательно посмотрел на Кинничи, — выдаешь тайны следствия. Хотя я, кажется,
догадываюсь, зачем ты это делаешь. Но все равно я буду помнить о тебе, — в
словах почувствовалась скрытая угроза. Дон Микеле поднялся. Кивнул на прощание
и пошел к выходу. Уже у двери он обернулся и спросил: — А может, и не очень
плохой следователь? Многим надо у тебя поучиться. — И вышел, хлопнув дверью. В
кабинете наступило непродолжительное молчание.
— Ну и тип, — сказал Дюпре, покачав головой, — прямо из
фильма.
— У нас таких много. — Следователь, нахмурившись, смотрел на
закрытую дверь. — Очень много.
— Он совсем неплохо прошелся по адресу Индзерилло.
— Да. Вы слышали о его предшественнике, Ди Маджо?
— Розарио Ди Маджо? Я даже видел его.
— Тем более. Он передал все дела своему племяннику несколько
лет назад.
— Я знаю, но я раньше считал Индзерилло пожилым человеком и
был удивлен, когда недавно узнал, что ему всего лишь тридцать три.
Следователь задумчиво глядел на него. Затем, словно
раздумывая о чем-то, произнес:
— Если я правильно понял поведение дона Микеле, Индзерилло
никогда не будет пожилым человеком.
— Вы думаете, он посмеет замахнуться на Индзерилло?
— Сам вряд ли. Но он тесно связан с американцами. «Коза
ностра». А они шутить не будут. Даже Индзерилло не имеет права нарушать их
законы. Килограмм доставленного к нам наркотика стоит тысячу долларов. После
его обработки он оценивается в 20–25 тысяч долларов. Именно по такой цене наша
мафия продает его американцам, а те, в свою очередь, продают килограмм этого
вещества за 220–250 тысяч долларов. И ради таких денег они зарежут любого
конкурента. Никто не имеет права нарушать правила игры. Так что дни Индзерилло
сочтены.
— А если Индзерилло узнает, что это вы сообщили конкурентам
о закупках на стороне? — спросил вдруг Дюпре.
Следователь грустно усмехнулся.
— В таком случае и я не смогу гарантировать себе долгой
жизни.
=
День двадцать седьмой
КАБИНЕТ НАЧАЛЬНИКА РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ МИНИСТЕРСТВА
ОБОРОНЫ США
Присутствуют: заместитель государственного секретаря США
Уильям Кларк.
Начальник Разведывательного управления министерства обороны
США генерал-лейтенант Даниэл Грэхэм.
Директор национальной программы чрезвычайных резервов Ричард
Кордер.
Директор секретной лаборатории в Форт-Коллинзе Льюис Бэсс.
ИЗ СТЕНОГРАММЫ ЗАСЕДАНИЯ:
У. Кларк: Господин Грэхэм, каким образом журналистам удалось
узнать о секретных лабораториях Пентагона в Нью-Йорке, Колорадо, Кентукки?
Откуда произошла утечка информации?
Д. Грэхэм: Нами проверены все варианты. Со складов
информация просочиться не могла. Отделом Си-ай-си выдвинуто предположение, что
утечка информации произошла по вине сотрудников Интерпола и специализированных
организаций ООН. Им удалось выйти на некоторых наших поставщиков.
У. Кларк: А нельзя было обойтись собственными ресурсами?
Р. Кордер: Мы принимали все меры, но, как вы понимаете, нам
были нужны огромные партии наркотиков. А наши плантации не могли первоначально
дать сразу такое количество.
У. Кларк: А если вдруг понадобится такое количество вновь?
Значит, мы опять прибегнем к поставкам из-за рубежа?
Л. Бэсс: Нет. Имеющиеся теперь на наших складах семена
позволяют в случае кризисной ситуации засеять огромные территории. Нами
принимаются все меры.
У. Кларк: Семена охраняются?
Д. Грэхэм: Специальными подразделениями Си-ай-си. Кроме
того, мы связались с АНБ и ЦРУ.
У. Кларк: Хочу обратить ваше внимание, что мы собрались
прежде всего для того, чтобы обсудить вопросы, вытекающие из самого акта
существования наших складов и лабораторий. Как вам известно, в случае кризисной
ситуации и нанесения ядерного удара предполагаемым противником огромные
территории нашей страны могут оказаться пораженными ядерным оружием. И наша
задача — принять максимальные меры для облегчения участи оставшихся в живых и
выживающих.
Р. Кордер: Имеющиеся в настоящее время на складах тонны
опиума могут быть в максимально короткие сроки переработаны в морфий. Хотя мы
уже на сегодняшний день располагаем огромными запасами этого лекарства.
У. Кларк: Даже если территория, охваченная поражением
ядерных ударов, будет очень большой?
Р. Кордер: Мы рассчитываем на максимально возможное
поражение порядка 30 процентов нашей территории и 60–70 процентов территории
наших городов.
У. Кларк: Что вы намерены предпринять в случае, если запасы
наших военных складов будут исчерпаны?
Л. Бэсс: Семена, хранящиеся в нашей лаборатории, могут, в
случае чрезвычайного положения и затянувшегося кризиса, перерабатываться для
медицинских целей постепенно, и мы даже планируем засевать ими некоторые
территории.
У. Кларк: Значит, в случае ядерного поражения территории
нашей страны мы можем твердо рассчитывать на ваши склады и лаборатории. Я вас
правильно понял?
Р. Кордер: Именно так. В случае кризисной ситуации и ядерной
войны мы готовы действовать по намеченной программе.
У. Кларк: Хочу напомнить вам, господа, что президент придает
нашей программе особо важное значение. И обеспечение этой программы зависит и
от ваших усилий, господин Грэхэм.
Д. Грэхэм: Нами принимаются все меры безопасности. Но, к
сожалению, мы не можем контролировать неправительственные организации или
комиссию конгресса. Судя по всему, они собираются опубликовать официальное
сообщение об исследовании этого вопроса.
Р. Кордер: Любое появление в печати материалов об этих
складах было бы не только крайне нежелательно, но и по меньшей мере неразумно.
Д. Грэхэм: Поэтому мы и собираемся выделить специальную
группу в Си-ай-си для охраны информации по этим складам. Вообще, все, что
касается нашей информации будет засекречено. Мы уже ликвидировали несколько
лабораторий, действовавших в других странах и поставлявших нам запасы опиума.
При этом у нас возникли серьезные подозрения, что данные лаборатории поставляют
наркотики и местной мафии.
У. Кларк: А вот этим пускай занимается Интерпол. Но вы сами
можете гарантировать, что утечка информации исключена?
Д. Грэхэм: Что касается моих людей — да, безусловно. Но
комиссия конгресса… Здесь я не могу гарантировать.
