Р. Кордер: Наше агентство предусматривает все возможности, в
том числе и возможность затяжной ядерной войны. В случае такой кризисной
ситуации к нашим объектам будут подтянуты дополнительные воинские контингенты и
специальные подразделения охраны. На сегодняшний день секретность наших
действий почти абсолютная. Я отвечаю за своих людей.
Л. Бэсс: Лаборатория в Форт-Коллинзе гарантирует сохранность
информации.
У. Кларк: Информация не должна попасть в прессу. Необходимо
любой ценой избежать ненужной рекламы нашего проекта.
Р. Кордер: Думаю, что необходимо связаться с АНБ и ЦРУ для
урегулирования ситуации, если Разведывательное управление не сможет решить
вопрос собственными силами.
Д. Грэхэм: Речь идет не о наших возможностях. Мы не
контролируем прессу. Думается, это лучше сделать через АНБ, которое может
приостановить разглашение любой информации, касающейся национальной
безопасности. Желательно, чтобы господин Кларк переговорил по этому вопросу с
президентом.
У. Кларк: Я доложу президенту о вашем мнении.
Нью-Йорк. День двадцать седьмой
Так и не заснув в эту ночь, Гонсалес продолжал сидеть за
столом. В половине восьмого утра прибыл генеральный директор. Комиссар поднялся
к нему. Мигель остался один. Мысль о том, что их провели, не давала ему покоя.
Каким образом этому неизвестному противнику удалось их переиграть? Каким
образом? От напряжения раскалывалась голова, но ничего путного он уже придумать
не мог. Ночью они с комиссаром перебрали практически все варианты. Они
поднялись наверх и проверили все помещения над этими комнатами. Потом они так
же тщательно проверили потолки нижних этажей. И хотя оба понимали тщетность
своих усилий, тем не менее искали хоть малейшую зацепку, скорее надеясь на
чудо. Но чуда не было.
Мигель снова вернулся к тем троим, заходившим в отдел, —
заместитель Генерального секретаря ООН, генеральный комиссар зоны и его
помощник. И хотя отдавал себе отчет, что это глупо, тем не менее к утру он
начал подозревать и этих людей. Ничего более путного он придумать не мог.
Карамба, выругался он, я все-таки найду разгадку. Сдохну, а найду. Внезапно его
взгляд упал на плащ комиссара, небрежно брошенный в углу комнаты. Мигель
вспомнил, что комиссар перед уходом снял его и, скомкав, бросил на диван. Гонсалес
развернул плащ. Из внутреннего кармана виднелись сложенные белые листки бумаги.
Это был протокол вскрытия Роберто. Он бросил взгляд на часы. Пятнадцать минут
девятого, кажется, он догадался. Надо успеть. Быстро набрал номер.
— Господин генеральный директор? Говорят из азиатского
отдела. Пожалуйста, передайте трубку господину комиссару. Алло, господин
комиссар? Я очень прошу вас спуститься вниз. Да, да. Случилось нечто
чрезвычайное. Пожалуйста, скорее.
Бросив трубку, он лихорадочно зашагал по комнате. Не
выдержав напряжения, опустился на диван и принялся выбивать четкую дробь
костяшками пальцев.
Дверь распахнулась стремительно. В комнату буквально влетел
комиссар. За ним вошел еще кто-то.
— Что случилось? — закричал с самого порога комиссар.
— Пока ничего, но я, кажется, нашел, — вскочил со своего
места Мигель.
— Кто это? — спросил один из вошедших.
— Мигель Гонсалес, первый помощник регионального инспектора
по зоне «С-14».
Вошедший посмотрел на Гонсалеса. Уже по тому, как ответил
комиссар, Мигель догадался, кто перед ним.
— Вы сумели установить, откуда произошла утечка информации?
— спросил вошедший.
— Да, господин генеральный директор.
— Говорите.
— Я прошу разрешения воспользоваться внутренним телефоном и
позвонить в отдел безопасности.
— Звоните, — вошедший опустился в кресло.
Вслед за ним сели и остальные. Мигель набрал номер.
— Отдел безопасности? Доброе утро. С вами говорят из отдела
«АС». Пожалуйста, уточните информацию. — Он прикрыл рукой трубку: — Спрашивают
регистрационный номер.
Генеральный директор холодно произнес:
— Назовите им мой. Номер РР-03. Так будет быстрее.
Мигель поспешил назвать. В трубке попросили дать запрос.
— Скажите, кто устраивался за последние три-четыре месяца по
рекомендациям нашего отдела в техническую службу Центра? Да, да. Я жду.
Комиссар привстал со своего места:
— Вы объясните нам, Гонсалес, в чем дело?
— Конечно, — Мигель повернулся к комиссару зоны, — одну
минутку! Что? — переспросил он. — По чьей? Когда? И больше никто? Спасибо.
Гонсалес положил трубку и торжествующе улыбнулся.
— Я, кажется, знаю, как происходит утечка информации.
— Говорите, — казалось, комиссар потерял всякое терпение, —
кто, кто именно передает сведения?
Мигель взглянул на часы. Без двадцати девять.
— Когда обычно приезжает господин Уркварт? В девять, если не
ошибаюсь. У нас мало времени. Я не успею все объяснить. Господин комиссар, у
меня к вам просьба. Быстро, не теряя времени, зайдите в отдел и между делом
сообщите, что на Гонсалеса было организовано покушение, но он остался жив и
через три часа приедет сюда, в отдел. Да, и не забудьте добавить, что он,
кажется, выяснил, откуда происходит утечка информации в нашем отделе.
— Опять эксперимент? — угрожающе произнес комиссар.
— Теперь уже над ним, — указательный палец Мигеля показал на
соседнюю комнату, — и последний. Даю вам слово, господин комиссар.
— Я начинаю догадываться. — Генеральный директор внимательно
посмотрел на Гонсалеса. — Делайте, как он говорит, комиссар. У нас
действительно мало времени.
— Господин генеральный директор, у вас есть на примете
искусный карманник? Простите, что я спрашиваю, но это необходимо. — Мигель
встал, весь дрожа от возбуждения.
Директор, не сказав ни слова, подошел к телефону.
— Алло, мистер Брайтон, да, это я. Пришлите ко мне
Мак-Грегора. Что? Его нет на месте? Когда он обычно приезжает? В девять? Сейчас
уже без десяти. Когда он приедет, пусть спустится к нам в отдел. Да, «АС». Я
его жду. Это весьма срочно.
— Думаю, он успеет, — сказал генеральный директор, опуская
трубку.
В соседнем помещении, где находилась охрана, послышались
голоса. Через несколько секунд в комнату вошел комиссар.
— Не знаю, что ты придумал, — сказал комиссар, впервые
переходя на «ты», — но молю бога, чтобы на этот раз у нас все прошло гладко.
Послышались чьи-то шаги. В помещение вошел маленький
человечек, при одном виде которого Гонсалеса разобрал смех. Человечек был
какой-то кругленький, неуклюжий, нереальный. Он постарался вытянуться перед
генеральным директором.
