Черт бы побрал это предчувствие! Архипов не верил ни в какие
предчувствия, а вот поди ж ты!
Под вечер воскресенья явился сосед снизу.
Архипов в это время поднимал штангу, слушал тяжелый рок,
грохотавший в наушниках, и обнаружил соседа, отразившегося в настенном зеркале,
совершенно неожиданно для себя. Настолько неожиданно, что гриф штанги
выскользнул из его потных пальцев, стремительно проехал по предплечьям и дал
Архипову по шее в полном соответствии с законом всемирного тяготения, законом
сохранения импульса, законом сохранения массы и парой-тройкой других
основополагающих законов. После чего штанга грохнулась на пол.
Старый дом содрогнулся, Архипов взвыл и заматерился,
вытаскивая из ушей пластмассовые штучки вместе с тяжелым роком, засевшим
внутри.
– …не заперта, – растерянно говорил сосед. Пока Архипов не
вырвал наушники, казалось, что тот просто шевелит губами. Теперь выяснилось, что
он еще издает звуки. – Я вошел, я не думал, что вы заняты, Владимир Петрович.
– Я свободен, – неизвестно зачем возразил Архипов, – до
следующей пятницы.
– Почему… до пятницы? – неуверенно удивился сосед.
– Вы ко мне по делу?
– Да-да, – спохватился сосед, – именно по делу!
– Тогда проходите туда, – Архипов распахнул двустворчатую
дверь в гостиную, – я сейчас.
Шея болела, и стало ясно, что дальше будет только хуже.
Завтра он, как новорожденный, не сможет самостоятельно держать голову, не
говоря уж о том, чтобы ее поворачивать. Однажды он уже ронял на шею штангу и
знал, что его ждет. Лучше бы не знать.
Принимать душ было некогда, хотя он взмок от волос до
трусов, и пришлось наскоро полить себя из шланга, чего Архипов терпеть не мог.
Неужели он вправду дверь не запер?! Все из-за того, что
подглядывал за соседской квартирой!
Очень недовольный собой и жизнью, он достал чистую майку,
кое-как, застревая в рукавах, напялил ее и вышел в гостиную.
– Еще раз прошу меня… – с ходу начал сосед.
– Все в порядке, – величественно остановил его излияния
Архипов. – Хотите минеральной воды? Хорошая вода, – он посмотрел на этикетку, –
французская.
Сосед подозрительно покосился на зеленую бутылку и от
хорошей французской минеральной воды отказался. Архипов налил себе в стакан.
Сильно газированная вода зашелестела по стеклу, взорвалась тысячей мелких,
почти невидимых фонтанчиков.
Народная мудрость номер один – если тебе навязали разговор
или встречу, никогда не бери инициативу на себя. Сиди тихо, попивай минеральную
воду – желательно французскую, – смотри доброжелательно. И помалкивай.
Архипов потер шею. Сосед вздохнул. Пауза затягивалась.
– Так что… э.. хм-м… что вы об этом думаете, Владимир
Петрович?
– О чем именно, Гаврила Романович?
– Так вот… о соседке вашей, Лизавете Григорьевне?
– Я думаю, что она умерла, Гаврила Романович. Сосед дико на
него взглянул.
– Да мы… знаем, – пробормотал он, – да мы, собственно,
поэтому и… идем.
– Куда?
– К вам и в… милицию…
– Ко мне и в милицию идете? – поразился Архипов.
– Сначала к вам, – признался сосед, – мы так… решили. А
потом в милицию.
Народная мудрость номер два гласила – никогда не вдавайся в
подробности, если вопрос не имеет к тебе отношения. Собака не может читать. Она
поноску несет, дом стережет, воров пугает, будет с нее и этого…
Архипов молчал. Сосед завздыхал с утроенной силой, как будто
заработал пресловутый отбойный молоток на строительстве подземного гаража.
Отбойный молоток или паровая машина Уатта. Или кого там?..
– Владимир Петрович, – умоляюще начал он, – мы не знаем, что
теперь делать… Вы же видите, что происходит! Этого никак нельзя допустить!
Никак! Еще чуть-чуть, и поздно будет, а вы единственный человек, кто хоть
как-то!.. Мы же не можем пойти в Воронью слободку!
Вороньей слободкой в подъезде называлась та самая веселая
квартира, единственная оставшаяся не расселенной, в которой обитали
коммунальный слесарь с супругой-ударницей и внуками Колькой и Лехой и еще
полтора десятка персонажей.
– Мы же не можем туда пойти! – поднажал сосед.
– А… зачем вам туда идти? Вы же хотели идти в милицию, –
напомнил Архипов.
– Значит, вы согласны? – возликовал сосед Гаврила Романович.
Архипов никак не мог вспомнить его фамилию – Я тоже уверен, что надо непременно
в милицию, иного пути нет! А Генрих Павлович с третьего этажа уверяет, что
милиция в данном случае нам никак не поможет, и Бригитта Феликсовна, его
супруга, порекомендовала посоветоваться с вами. Значит, вы тоже считаете, что
мы должны обратиться?
– Вы вполне можете обратиться, – уверил его Архипов и потер
шею.
– А вы… подпишете?
– Что?
– Заявление.
– Какое заявление?
– В милицию. Подпишете?
– А о чем мы будем заявлять?
– Как о чем? – поразился сосед. – Не о чем, а о ком!
Конечно, о вашей соседке!
– Покойной? – уточнил Архипов.
– Да нет! – начал слегка сердиться сосед Гаврила Романович.
Как, бишь, его фамилия?.. – О ныне здравствующей, конечно!
Вот тут Архипов наконец-то понял, что совсем увяз. То есть
абсолютно. Догадаться, о чем идет речь, на этой стадии было уже невозможно.
Пришлось сдаться, несмотря на народную мудрость и на ту
собаку, что не могла читать. Архипов прислушался – его собственная собака не
подавала никаких признаков жизни из-за прикрытой двери в спальню.
“Значит, на кровати валяется”, – решил Архипов.
– Гаврила Романович, – попросил он, – давайте все сначала. Я
что-то упустил. Зачем нам в милицию и при чем здесь соседка?
– Да кто же еще?! – воскликнул сосед и даже привстал. – Ну,
конечно, она! Лизавета Григорьевна со странностями была, несомненно, со
странностями, но человек пожилой, уважаемый, а сейчас!..
– Что сейчас?
Придерживая кресло под худосочным задом, Гаврила Романович
просеменил поближе, опустил кресло на паркет, а себя в кресло, и весь вытянулся
в сторону Владимира Петровича.
– Это же… секта! – тревожно зашептал он. – Самая натуральная
секта!
– Где? – удивился Архипов и даже оглянулся по сторонам. В
зоне видимости никакой секты не оказалось.
